"Капитуляция" VS "Война до последнего украинца": реально ли закончить войну и не расколоть Украину?
Глас народа
Егор, Киев: «Если у нашего Президента есть план, то это очень хорошо. Если он сделает так, что все изменится к лучшему, я первый встану и скажу: "Молодец! Это наш Президент".
Назар, Тернополь: «Местных, которые там воюют – их Украина должна простить. Тогда у нас будет мир. А если мы будем их судить, то их дети тоже станут сепаратистами. И так по кругу десятки лет».
Новая встреча Нормандской четверки обострила старые проблемы, которые давно уже вышли за пределы Украины. Вопрос, «что делать с Донбассом?», сегодня – это и вопрос о будущем Украины, и вопрос антироссийских санкций (т.е. и вопрос об отношениях Европы и РФ), и даже вопрос грядущих президентских выборов в США. Все это не могло не сказаться на остроте ситуации в нашей стране, в которой противники «капітуляції» (выполнения Минских договоренностей, заключенных по инициативе П. Порошенко) выходят на новый майдан. Естественно, что гордиевым узлом мировой политике Донбасс стал не случайно. За прошедшие 5 с половиной лет в нем «сплелись» не только местные «ополченцы» и бойцы ВСУ, но и участники разного рода «добробатов», российские «отпускники», наемники со всего мира (участвовавшие в боях с обеих сторон), американское оружие, натовские инструкторы, наблюдатели, спецслужбы и т.д. Частью конфликта стали дипломатические скандалы, взаимные высылки дипломатов накануне Нормандских встреч, а призывающий к миру с Россией президент Франции Макрон столкнулся с экономическими протестами французов, очень напоминающими майданы в Киеве и Гонконге.
Смогут ли новые инициативы Нормандской четверки привести к тому, чтобы в Украину и Европу пришел мир? Есть ли реалистичный сценарий, который, пусть и скрепя сердце, примут и противники «зради-капітуляції» и сторонники «мира в первую очередь», считающие войну гибельной для независимости Украины? Общественная экспертиза задала три вопроса экспертам:
- Кто, с кем и о чем должен договориться, чтобы война на Донбассе закончилась?
Алексей Якубин, политолог
Должны вестись переговоры всех все всеми. Встреча в Нормандском формате - это плюс. Встреча с Путиным - это плюс. Общение Украины с представителями самопровозглашенных республик, я считаю тоже может быть плюсом. Даже, если мы их считаем марионетками и подставными лицами, мы должны с ними вести переговоры. Поскольку де-факто в минской переговорной группе уже ведем с ними переговоры. Поскольку без этого нельзя было договорится ни о перемирии, ни о разведении войск.
Сергей Магера, народный депутат (внефракционный)
На сегодня урегулирование конфликта зависит от многих сторон. Во-первых, это Россия. Мы уже 5 лет ведем переговоры с Москвой. Консенсуса пока нет. Но есть надежда, что новая власть в Украине сможет добиться компромисса.
Во-вторых, это народ. И власть, и народ в Украине хотят мира. Проблема – в разных взглядах на способы его достижения. Поэтому люди должны договориться между собой. А власть должна договориться с людьми. И на подконтрольной, и на неподконтрольной территории. У нас всех есть общая цель – это мир. Теперь нужно достичь единства по поводу способа достижения мира.
Анатолий Кинах, премьер-министр Украины (2001–2002), секретарь СНБО (2005–2006), министр экономики (2007)
Я бы рекомендовал тем, кто против прямых переговоров с Донбассом, вспомнить о том, что те же Минские соглашения подписаны представителями непризнанных республик. С одной стороны, мы не хотим вести переговоры, а с другой стороны постоянно ссылаемся на документы, подписанные представителями непризнанных республик. Это не только двойные стандарты. В медицине это называется "когнитивный диссонанс". Эту ситуацию надо рассматривать исходя из мирового опыта, что переговоры крайне нужны, и безусловно они являются неотъемлемой составляющей решения вопроса в рамках территориальной целостности Украины и восстановления мира на Донбассе. Надо действовать. И очень важно, чтобы эта позиция Украины была доведена и была сбалансирована на уровне международного сообщества. Особенно в рамках Нормандского формата.
- В чем заключается наиболее реалистичный сценарий примирения, который мог бы устроить все стороны?
Алексей Якубин, политолог
На данный момент надо быть прагматиком, и постараться выполнять то, что было в Минских соглашениях. Результат не нравится никому. Мне кажется, что “Минск” это самый реалистичный план решения. Но пункты требуют модернизации. Компромисс — это когда все стороны будут недовольны. Потому что, в компромиссе не может быть ситуации, когда одна сторона получает все. Компромисс — это когда все в чем-то должны уступить.
Сергей Магера, народный депутат (внефракционный)
На сегодня никто не сможет дать вам готовый сценарий. Нужен диалог. И на политическом уровне, и на социальном уровне. В основе примирения лежит важный принцип – это готовность обеих сторон идти на компромиссы и уметь прощать. Это сложно. Но для нашего будущего, для будущего наших детей это нужно сделать.
Руслан Бортник, директор Украинского института анализа и менеджмента политики
Недовольные останутся в любом случае. Чтобы был наиболее реалистичный сценарий примирения он должен касаться большинства сторон, или всех сторон. Останутся недовольные в любом случае. Наиболее реалистичный сценарий должен включать в себя возвращение Донбасса в состав Украины на правах широкой автономии. Включать в себя серьезный финансовый пакет, участие международных доноров в России, Германии, Франции. Должны быть новые контракты по газу, и политике между Россией и Украиной, так и новые договоренности между Россией и ЕС, так и Россией, и частью истеблишмента США в отношении общего видения наиболее острых политических проблем в мире. Этот кризис как матрешка. Снаружи этой матрешки украинский конфликт, и его должна преодолевать автономия Донбасса, и политическая и культурная. Иметь возможность тем, кто не согласен с ситуацией в остальной Украине жить тут, но иначе. Второй уровень матрешки — это конфликт между частью российских и украинских элит. Это должно решаться деньгами и политикой. А третий уровень — это конфликт между Россией и Западом. Я думаю, что пока стороны не готовы к такому подходу.
Анатолий Кинах, премьер-министр Украины (2001–2002), секретарь СНБО (2005–2006), министр экономики (2007)
Это долгий путь. Наиболее реалистичный сценарий основан на блоке вопросов доверия, уважения, защиты прав всех граждан, живущих на территории Донбасса, в сочетании с пакетом, связанным с социально-экономическим развитием. Я уже не говорю о задачах восстановления инфраструктуры. Очень важно, чтобы жители Донбасса на неконтролируемой территории видели, что на противоположной стороне, в Украине, люди живут лучше, качество жизни повышается, их права и безопасность жестко защищается государством. В том числе, чтобы видели, как Украина восстанавливает монополию государства на насилие, безусловно в рамках Конституции. Это важнейшая функция государства и это один из стандартов и показателей эффективности государства как такового.
К сожалению, на сегодняшнем этапе данная функция Украины как государства значительно утеряна. Я уже не говорю о том, чтобы эти планы обязательно формировались на принципах поэтапности, и чтобы, каждый этап усиливал консолидацию доверия внутри украинского общества. Доверие, уважение, умение слушать друг друга. План возврата Донбасса в Украину должен способствовать укреплению единства и консолидации всего украинского общества. Это не просто, но альтернативы нет. Если хотим сохранить Донбасс в составе Украины.
- Что необходимо предпринять украинской власти, чтобы приблизиться и к примирению на Донбассе, и между партиями войны и мира среди украинцев?
Алексей Якубин, политолог
Чтобы реинтегрировать Донбасс обратно, Украины и сама должна меняться. Было решение Венецианской комиссии о “законе о языке”. Есть ряд вопросов, которые будут вызывать отторжение там. Это и декоммунизация, и ситуация с языком.
Украина должна сделать некоторые шаги по собственному изменению. В информационной политике, нужно думать, как называть людей с той стороны. Даже военных. Когда звучит в СМИ “боевики”, или “найманці”. Понятно, что это создает черно-белую картину.
Сергей Магера, народный депутат (внефракционный)
Во-первых, должна быть политическая воля закончить войну и вернуть Донбасс. Во-вторых, необходимо разработать четкий план урегулирования конфликта и реинтеграции Донбасса, нужна дорожная карта. В-третьих, нужен диалог.
Необходимо создавать атмосферу доверия, а не конфронтации. Нужно уже сегодня обсуждать какими должны быть Законы Украины об особенностях самоуправления, об амнистии, о муниципальной милиции, о снятии экономической блокады и восстановлении обмена товарами, временной переходной банковской системы. Обсуждение реальных шагов к миру, поможет определиться и с внутренними разночтениями.
Руслан Бортник, директор Украинского института анализа и менеджмента политики
Тут есть два простых выхода, третьего не дано. Если мы хотим завершить конфликт, а не просто играться в конфликт. Первый выход - президент берет на себя ответственность, и говорит я “де Голль” меня избрали, я беру на себя ответственность за реализацию Минских соглашений, на те компромиссы на которые я иду. Если вы не согласны, через 4 года выборы, там вы выскажете свое отношение ко мне. Второй подход — это вынос этих вопросов на референдуме. Все эти компромиссы надо выносить на референдум, и опираясь на результаты референдума бороться с внутренней оппозицией, и показывать партнерам нежизнеспособность альтернативного варианта.
Заключение общественной экспертизы: встреча в Париже показала, что при всем несовпадении позиций украинской и российской сторон, основания для компромисса есть. Необходимо лишь расстаться с иллюзиями (хотя это и сложно), что реализация Минских соглашений станет победным оружием в руках одной из сторон конфликта. Всем придется пойти на уступки и напряженно работать над тем, чтобы минский план стал реальностью. В противном случае кризис в Донбассе, Украине, Европе будет оставаться кровоточащей раной, от которой будут страдать все, но в первую очередь украинцы по обе стороны линии фронта. Путь от войны к миру не может быть менее напряженным и затратным, чем путь от мира к войне, по которому мы идем более 5 лет. Но он точно будет менее кровавым. И дать сигнал не только жителям нашей страны, но и европейцам и американцам, что можно отойти от пропасти разобщения и конфронтации, на краю которой мир балансирует последние годы.
Читайте также: Итоги Нормандского саммита