Метафизика в XXI веке

Философия во все времена так или иначе вращалась вокруг вопроса о бытии. Какого-то канонического звучания вопрос о бытии не получил, но верно и то, что главные философские вопрошания так или иначе касались бытия, сущего, сущности или их данности человеку. Вопрос о бытии Мартин Хайдеггер назвал основным вопросом философии. Правда и то, что за две с половиной тысячи лет изучения этих главных и основных вопросов философы, по-видимому, так и не пришли к консолидированной позиции.

С чем же связано очевидное несовпадение целей метафизического дискурса в разные эпохи? Что на самом деле представляет собой этот дискурс, какова его структура и цели? И главное, можно ли в результате метафизического размышления получить более-менее обоснованное онтологическое знание (знание о бытии)?

Предметом метафизического рассуждения является нечто сверхопытное, т.е. по определению ненаблюдаемое. Существование этих предметов «выводится» из чего-то наблюдаемого с помощью определенных рациональных процедур. В итоге мы получаем некоторые идеальные объекты, реальное бытие которых постулируется, исходя из невозможности эмпирического мира и/или мышления об этом мире без их наличия. Ситуация в целом напоминает методологию формирования ненаблюдаемых объектов в квантовой физике, который в описании советского философа Игоря Алексеева выглядит следующим образом: «Реальное существование ненаблюдаемых объектов удостоверяется косвенным образом. Они представляют собой онтологизированные конструкты, предназначенные для объяснения наблюдаемых объектов. С их помощью обычно строится теоретическая картина сущности наблюдаемого, к которой предъявляются методологические требования, выраженные принципами простоты, единства физической картины мира и наблюдаемости» [Алексеев 1981, 223].

«Теоретические объекты» метафизического дискурса «обитают» в концептуальном пространстве метафизического нарратива, хотя денотаты этих объектов философы склонны выносить за пределы нарративного потока. Получается, что в метафизическом дискурсе можно выделить три «слоя»: 1) уровень эмпирически наблюдаемых вещей и связанных с ним смыслов/действий, 2) теоретический нарратив – совокупность теоретических объектов, наподобие «идей», «сущностей», «субстанций», «причин», «трансценденталий» и т.д., и 3) гипостазированный уровень «истинного бытия» денотатов теоретических объектов.

Метафизический дискурс конструирует онтологические идеи, но не в силах их проверить. Более того, метафизическое конструирование осуществляется исходя из своеобразного онтологического предзнания (связанного с допущением существования определенного типа эмпирических объектов и проявляющихся в их бытии онтологических сущностей определенного типа). Поэтому не будет ошибкой сказать, что классическая метафизика «помимо воли» констатирует наличие определенного онтологического порядка, а не поясняет его.

Таким образом, спрашивать нужно о самом предзнании, позволяющем нам до всякого метафизического рассуждения говорить о существовании чего-то, в разные эпохи различного, но вполне определенного и даже несомненного в конкретный момент здесь и сейчас. Если мы отталкиваемся от того, что есть, то, прежде чем спросить, что есть и откуда мы знаем, что это есть, следует спросить, а что значит, что нечто есть? По всей вероятности, мы никогда не сможем подойти к вопросу о том, что на самом деле существует, если не зададимся вопросом о том, что такое для нас «существует», по каким критериям мы вообще.