Господин всегда выбирает лакея, всегда выбирает раба. Это правило жизни, и оно истинно как для взаимоотношений между отдельными людьми, так и для целых институтов и даже больше – государств. И дело даже не в гегелевской диалектике хозяина и раба (хотя и в ней тоже). Речь идет о весьма простых и очевидных принципах. Каждый господин хочет иметь лакея (часто даже хорошего) со многими хорошими привычками, навыками, манерами и т.д., но главным его преимуществом должно быть нежелание (несостоятельность) ни при каких обстоятельствах стать господином. Всякое может быть прощено своему рабу, кроме самого большого греха – желания стать господином.
Эта ситуация имеет и обратную сторону. Конечно, любой лакей, когда идет в наем, понимает это правило и так или иначе вынужден ему следовать. В основном (видимо, это также один из законов социального мира) соглашаются на такую сделку люди не высоких моральных (и не только) достоинств. Используя гегелевскую терминологию, можно сказать, что раб всегда думает о своем животном желании, он не может его победить, а других, настоящих горизонтов желания у него просто нет. Поэтому постоянно получается одна и та же дихотомия: господин всегда желает несамостоятельного лакея, но вместе с тем раб всегда далек от идеала. Поэтому господин вынужден мириться с какими-то его нравственными проблемами, чем рисковать тем, что в один момент лакей захочет вести самостоятельную игру. Лучше даже иметь лебезятникова и лужина в одной персоне, чем переживать, что артиллерийский офицер может стать императором.
Однако, конечно, так не могут думать люди, которые так или иначе зависимы или находятся в подчиненном лакею состоянии. Весь порок, сублимирующийся во взаимоотношениях с хозяином, в полной мере сгоняется на зависимых людях. И Соня Мармеладова очень хорошо об этом знала. Все наихудшее в лакее, с чем в той или иной степени должен мириться господин, находит выход наружу в самых позорных формах, в отношениях с другими людьми. Такой закон.
Однако, экстраполируя эту максиму на государственное строительство, остается не выясненной одна контроверза. Любая несамостоятельность государства приводит к тому, что внешний политический субъект, которому через те или иные механизмы принадлежит часть суверенитета другого государства, будет реализовывать это в свою пользу, в том числе и через избирательный механизм. Итак, избранный при таких обстоятельствах чиновник будет обязан работать (хотя бы частично) в интересах не собственного государства, а «страны-монополии». Однако согласиться на такие условия, заранее их понимая, может только человек, которого интересует только власть, власть любой ценой, – то есть только настоящий лакей во всей его красе.
С другой стороны народ как будто бы полноправный обладатель и суверен власти, как хозяин кажется никогда не против, чтобы его избранник (избранники) стал господином, настоящим господином, за которого не будет стыдно в любой аудитории, при любых обстоятельствах, которым можно гордиться. Кто лучше выпьет цикуту, чем даст отравить собственную душу, или наверняка выберет смерть, чем отказ от «Заблудившегося трамвая». Однако скользкая тропинка к современному политическому олимпу ведет через неизбежные компромиссы с совестью и неотвратимый отказ от определенной самостоятельности в действиях: согласится на это только ради власти могут исключительно люди с описанными выше характеристиками, которые вряд ли можно признать образцовыми. Поэтому вроде и не хотим, но постоянно имеем таких героев: геростратов, андреев бульб, алоизиев могарычей, ягов – и имя им легион!