Кроме отчаянных туристов и учителей географии, мало кто из украинцев мог бы что-то сказать о Мьянме. Почетное консульство Украины действует в этом государстве меньше года, а посольство расположено по совместительству в Таиланде (так же как и посольство Мьянмы по делам Украины действует по совместительству в РФ). Единственная информация, широко известная о Мьянме – это притеснения местного мусульманского этноса рохинья, которые квалифицируются многими мусульманскими деятелями и правозащитниками как геноцид. Мьянма прославилась буддийскими экстремистами, устраивающими погромы мусульман-рохинья и заставляющими последних искать убежище за пределами страны. Это острая проблема для международного имиджа страны, и наверняка правительство готово принять помощь если не в ее урегулировании, то по крайней мере в улучшении внешнего имиджа. И такую помощь Мьянме готов предоставить Китай.
В свою очередь, Китай рассматривает Мьянму как важного партнера для развития инициативы «Один пояс, один путь». Эта страна может обеспечить короткий путь к Индийскому океану, который не омывает Поднебесной, а также дает возможность дальнейшего прокладывания пути на Запад, через Бангладеш. Собственно, транспортно-экономический коридор «Китай-Мьянма», а также отношения Мьянмы и Бангладеш стали важными пунктами повестки дня встречи китайского министра иностранных дел Ван И и государственного канцлера Мьянмы Аун Сан Су Чжи, которая состоялась 19 ноября. Китайский представитель привез хорошие новости о том, что КНР готова вложить средства в развитие инфраструктуры соседнего государства в обмен на братские отношения между народами и готовность правительства Мьянмы способствовать транснациональной экономической инициативе Китая.
Но в программе встреч китайского министра была не только экономика. Важными элементами визита также стали открытие Китайского культурного центра и переговоры о будущем мусульманской народности рохинья. Если открытие культурного центра является закономерным в контексте мягкой экспансионной политики КНР, то внимание к болезненной внутренней проблемы Мьянмы не вытекает автоматически из китайских интересов. Но учитывая попытки правительства КНР стать мировым полицейским и решать проблемы по крайней мере Восточного Полушария так, как это делает США, предложение китайской стороны урегулировать проблему соседей выглядит логичным. Ван И предложил трехступенчатую программу деэскалации этноконфессионального конфликта в Мьянме: прекращение огня и установление мира; призыв к международному сообществу стать гарантом переговоров Мьянмы и преимущественно мусульманского Бангладеш, куда мусульмане-рохинья пытаются убежать); повышение уровня экономического благосостояния в Мьянме и Бангладеш, который должен стать залогом мирного сосуществования народов. Таким образом, китайские власти не считают конфликт связанным с религией, а в основном - с вопиющей бедностью местного населения и другими социальными причинами.
Следует напомнить, что в самом Китае, несмотря на вулканический рост уровня благосостояния в течение последних десятилетий продолжается кризис отношений с местной мусульманской народностью уйгуров, и не похоже, что власть способна решить вопрос, только подкармливая уйгуров (по словам самих уйгуров, иногда даже силой). Зато вопрос национальной, конфессиональной и территориальной независимости не ставится китайскими властями ни внутри страны, ни в случае Мьянмы. Впрочем, сама постановка вопроса, готовность КНР стать посредником в отношениях Мьянмы с Бангладеш и мировым сообществом, а в случае необходимости попробовать купить в Бангладеш проблему рохинья, свидетельствует о важной для Китая потребности стать основным трансграничным игроком в регионе. Сейчас в сфере геополитики Китай остается все же вторым игроком, поскольку за две недели до китайского министра Мьянму и Бангладеш посетил представитель Госдепартамента США Саймон Хенш, который сделал примерно те же предложения, но без третьего. То есть китайская сторона посмотрела на предложения США, и дополнила их таким предложением, от которого власти Мьянмы не смогут отказаться.
Читайте также: