Городской образ жизни никогда нельзя было назвать безопасным. Даже живя в построенной среде среди других горожан мы подвергаемся рискам и учимся их предвосхищать и избегать. Города опасны для детей, женщин, велосипедистов, приезжих, богатых, пожилых. Одни категории горожан представляют опасность для других… На бытовом уровне безопасность обеспечивается городской планировкой, правилами общежития, поведения с опасными механизмами. Иначе дело обстоит в отношениях с непредсказуемой возможной опасностью: внезапными наездами, расстрелами, взрывами, террактами, протестами с повышенным уровнем агрессии, мигрантами, туристами, «опасными чужаками» чьих привычек и намерений мы не знаем...
Естественная безопасность в городе – это чаще интуитивное индивидуальное поведение горожан, а вот ответственность за общественную безопасность мы отдаем государственным или частным структурам. Они получают право на это в силу общественного договора. Это процесс искусственный, в котором госорганизации заходят довольно далеко: нет безопасности без контроля, а контроль обеспечивается ограничениями (создание барьерной среды, пропускные пункты, досмотры, и документный контроль), и слежкой. У предложенной городской безопасности довольно хороший спрос, она имеет коммерческий характер. Индустрия городской безопасности обеспечивает консультантами, охраняемыми территориями, специально спроектированными ограждениями для защиты от машин-бомб. Майкл Соркин – архитектурный критик и исследователь характеризует город XXI века через симметрию и камеры наблюдения. Воплощением безопасного места становится образ Диснейленда. В «Двадцати минутах на Манхеттене» Майкл Соркин пишет о нем, как о модели безопасного мира, и одновременно модели утраты прав: «лучшем месте… и в том смысле, что оно буквально свободно от преступлений, и в том, что оно отфильтровывает, ценой и общепринятыми соглашениями, людей, потенциально могущих представлять опасность. […] место, слишком зависящее от многочисленной охраны, представляющее слишком мало возможностей истинного выбора». Эту диснейлендовскую модель «безопасного места» тиражируют сейчас уже на глобальном уровне.
Парадокс заключается в том, что горожане хотят жить в безопасной среде, но не хотят быть под наблюдением. Известны провальные попытки архитектурных модернистов проектировать для контроля и, следовательно, безопасности. Путь создания идеальных для контроля и управления, но не для жителей, городов сейчас повторяют в Африке власти Египта. Там в настоящее время реализуется мегапроект по созданию в пустыне новой современной и технологичной столицы Египта, расчитанной на 6 млн жителей. Координатор проекта описывает задачу так: «Мы реформируем египетский народ и дадим ему новый стиль жизни» [...] «Он полон видеокамер и сенсоров. Можно будет за всем следить и все видеть». Как отмечают критики проекта, это уже четвертое поколение таких новых плановых городов. Вот это «следить и видеть» вызывает у многих граждан подозрение: о той ли безопасности для свободной и мирной жизни идет речь? О чрезмерной городской слежке пишут повсеместно: и в США, где вызвало общественное возмущение сообщение об использовании над городом военного авиаоборудования для круглосуточного видеонаблюдения (так точно морские пехотинцы собирали разведовательную информацию в Ираке); и в Китае где граждане обязаны носить с собой удостоверение личности с GPS-позиционированием (прогнозируется, что в Китае к 2022 году на каждые два человека будет установлено по одной камере видеонаблюдения).
Возникает вполне закономерный вопрос: почему город, который является пространством, вобравшим в себя массу источников опасности, все же воспринимается как защита? Почему люди не покидают города, а напротив – количество городских жителей все увеличивается? Возможно, все дело в безопасности, которую предоставляет город не на физическом уровне, а на культурном. Похоже, пространство города остается воплощением архетипа город = ограда. От чего это защита? Возможно, от диффузного растворения в других культурах. И хотя столкновения и привнесения неизбежны, а устойчивые и успешные коммерческие модели (вроде Макдональдс) кочуют из города в город, Питер Слотердайк предлагает посмотреть на этот вопрос с точки зрения работы человеческого иммунитета. Городские сообщества могут принимать новое как прививку для дальнейшего здорового существования и глобализация в этом смысле – всего лишь путь к созданию глобального иммунитета. В этом смысле, возможность жить в городской культуре и разделять городские смыслы с остальными гражданами и будет настоящей свободой, какие бы риски не нес городской образ жизни.
Читайте также:
National interest: Гонконг стоит на краю пропасти
Суверенитет и идеология: сумеет ли команда Зе объединить нацию