Двадцать лет назад трансляция в прямом эфире пылающих башен-близнецов международного торгового центра, а потом и их крушение, повергла мир в шок. Политики заявили о новом виде варварства и о необходимости «крестового похода против зла нового типа». Достаточно быстро последовала и рецепция со стороны интеллектуального сообщества. Ю. Хабермасу эта трагедия позволила констатировать появление нового типа общества – постсекулярного – в котором должны иметь равные возможности светская и религиозно мотивированная рациональность. Не сложно в этих событиях увидеть и реализацию сценария, описанного С. Хантингтоном в «Столкновении цивилизаций», с той только разницей, что согласно пророчествам американского мыслителя, конфликты должны происходить на границах цивилизаций, а не в самом сердце одной из них. Двадцать лет спустя, американский специалист в области геополитики Р.Д. Каплан, пишет о том, что теракты «11 сентября можно рассматривать как ложный символ, представляющий собой просто промежуток между двумя периодами конфликта великих держав»[1]. В то время Китай и Россия были еще слишком слабыми, чтобы бросить вызов доминированию США и Запада в целом, потому за такую угрозу был воспринят исламский фундаментализм.
При всей разнице в интерпретации тех событий, мало кто будет спорить, что они оказали существенное влияние на ход современной истории. Предлагаемый же ниже подход позволяет идентифицировать теракты 9/11 как определенный Рубикон для современного мира.
Во-первых, эти события перевели противостояние из плоскости идеологической (социализм-капитализм), в плоскость аксиологическую (сфера ценностей) и помогли США осознать себя ответственными за защиту и продвижение демократии (либеральных ценностей) во всем мире. Атака произошла не просто на башни-близнецы, а на ценности западного мира со стороны представителей другой ценностной парадигмы. То, что, например, в речи Р. Рейгана «Империя зла» лишь угадывалось, стало эксплицитным знанием во времена Дж. Буша-младшего. США (Запад) фундируются определенными ценностями, которые и являются главным достоянием: технологии, экономика, политическая система и т.д. – лишь их следствие. Соответственно, их защита и продвижение имеет экзистенциальный характер. В тоже время продвижение собственных ценностей – это всегда продвижение собственных интересов. Логичным следствием этого осознания является экспликация собственного ценностного ядра и связанная с этим процедура его вербализации, обоснования, уточнения, гармонизации и т.д. Как всегда, в таком случае это приводит к тому, что понятия и представления становятся более утонченными (специфическими), схоластичными и экстравагантными. В практической жизни это выливается в требования гендерного равенства, движение BLM, разные виды толерантностей и др. В конечном счете, все это производные аксиологического ядра западной цивилизации, именуемого либеральными ценностями.
Во-вторых, в практической плоскости, такая самоидентификация привела США к построению геополитического проекта (с глобалистскими амбициями), в основании которого лежат ценностные императивы западного общества, а его целью является продвижение их в мире[2]. Причем речь идет не просто о военно-политическом или геополитическом блоке, а о создании ценностно-смыслового универсума (С.Б. Крымский), фундированного не только общими экономическими интересами или политическими системами, а сферой аксиологии и даже метафизики: представлениями о природе мира и человека, целях общественной и индивидуальной жизни, пониманием добра и зла, сущего и должного и т.д. В связи с этим, речь идет о построении проекта как отдельной культурной реальности (культурной ойкумены). В этой точке сошлись практический запрос эпохи и теоретические открытия (П. Бергер, Т. Лукман, П. Бурдье и др.), показавшие возможность социального конструирования реальности. Естественной в таком случае становится пробирка в руках Колина Пауэлла на заседании ООН, открывшая эру fake news или политика постправды, приведшая к Brexit и победе на президентских выборах Д. Трампа.
В-третьих, строительство Американского проекта запустило цепную реакцию появления других (незападных) цивилизационных проектов (Китайский проект, Российский, Индийский, семейство Исламских проектов). По мере осознания возможности создания на базе партикулярных (традиционных) ценностей альтернативных проектов глобального развития, подкрепленного экономическим потенциалом, такие проекты стали геополитической реальностью начала ХХI в. Это меняет модель глобализации с универсалистско-унификационного расширения Запада на конкурентное противостояние альтернативных цивилизационных проектов. Если после падения соцлагеря, основной стратегией незападных стран было то, что С. Хантингтон называет «вскочить на подножку поезда» - попробовать встроиться (часто на любых условиях) в ценностную, экономическую, геополитическую и т.д. архитектуру Запада, то сегодня доминирующей стратегией для таких стран, при условии, что они могут себе это позволить, является создание открытых альтернатив западному миру. Цель в таком случае теперь, не стать периферией Запада, а сформировать свой проект, в котором занять центральное положение. Именно в эту логику вписывается китайская инициатива «Один пояс – один путь», торговая война США с Китаем, американская санкционная политика или противостояние вокруг строительства «Северного потока-2».
Исходя из такого ретроспективного взгляда, логично поставить вопрос о том, что все эти изменения и явления значат для настоящего и каковы возможные перспективы на будущее? Краткий ответ на него можно суммировать несколькими тезисами. Первый. Судя по всему, будет продолжаться эрозия универсальности западных, либеральных ценностей. На фоне денонсации их онтологического статуса (К. Хюбнер, М. Фуко, Р. Рорти), будет продолжать девальвироваться прагматическое основание их легитимности. Последние события в Афганистане могут быть хорошим примером в этом отношении. Второй. Деуниверсализация западных ценностей в совокупности с обоснованием самодостаточности собственных ценностных императивов, способствует дальнейшему укреплению и глобальному продвижению альтернативных цивилизационных проектов. Соответственно, мир все больше будет фрагментироваться на отдельные культурные ойкумены, в рамках которых и будут выстраиваться интенсивные экономические связи и политические союзы. Третий. Такая конфигурация геополитической системы не предполагает конвергенцию интересов, а значит противостояние между альтернативными проектами не будет уменьшаться, а, скорее, имеет тенденцию к нарастанию.
[1] https://uisgda.com/ru/vojna-s-islamskim-terrorizmom-byla-oshibkoj.html
[2] http://rossovmir.ru/files/817.pdf
Читайте также:
Война с исламским терроризмом была ошибкой
Драма украинских переселенцев: необходимое зло или государственное преступление?