Конструктивизм как архитектурный стиль и мировоззрение
Белокобыльский Александр Владимирович
Материал первоначально размещен на сайте " Про|стір": https://www.prostranstvo.media/
А.Белокобыльский
Вопрос о соотношении материального и нематериального тысячелетиями волнует человечество. С одной стороны, без материальной составляющей жизнь человека невозможна, с другой – жесткой зависимости между наличием материальных благ и «количеством счастья» также не замечено. Более того, люди совершают подвиги или, наоборот, лишают себя жизни в основном не из-за недостатка ресурсов, а по мотивам более тонким.
История не знает чего-то материального, что не могло бы быть разрушено временем или людьми. Однако вполне идеальные по своей природе религиозные заповеди, моральный закон или мировоззренческие убеждения, пусть и многократно нарушаемые, продолжают оставаться нерушимым ориентиром сквозь века и тысячелетия.
Такие или подобные им мысли посещают, если задаться вопросом о том, что же такое стиль? Вроде бы не более, чем нечто идеальное, запечатленное в особенностях одежды, речи, пусть даже жизни. Но ведь не сама одежда, речь, жизнь! Особенности всегда вторичны, нет «субстанции» — нет и этих особенностей. Тем не менее, мы почему-то продолжаем ценить нечто «стильное» и всеми силами к нему стремиться.
По всей вероятности, это связано именно с тем, что мы как люди разумные считаем свою биологическую природу основой, на которой выстраивается некоторая духовная «надстройка» — собственно «человеческое» в человеке. Именно на этой части человеческого Я сфокусирована наша творческая энергия. Нам не дано создать наш мир (те самые одежду, речь, здания, жизнь) с нуля, но мы можем изменить его конфигурацию, оставить в истории следы, о которых говорил в своем последнем интервью французский философ Жак Деррида. Поэтому стиль – способ экзистенциального утверждения, вне стиля человеческое бытие бесследно исчезает.
Стиль говорит намного больше, чем кажется на первый взгляд. В каждом мгновении, в каждой отдельной вещи стиль говорит об отсутствующем здесь и сейчас целом – о приоритетах, о должном, о тех общих целях, к которым осознанно или неосознанно стремится человек. Нарочитая небрежность в одежде, самой по себе дорогой и эксклюзивной, подчеркивает стремление ее обладателя подчеркнуть вторичность гардероба по отношению к, например, его творчеству или живому общению; подчёркнуто правильная речь – гордость по поводу аристократического происхождения или элитного образования.
Стили в искусстве и архитектуре – вообще особый разговор. Они в значительно меньшей степени индивидуальны и подвижны, и воплощают то, что Эрвин Панофски называл «умственным настроением» эпохи. Поэтому архитектурный стиль отражает нечто более близкое не к мироощущению отдельного человека, но к мировоззрению эпохи. С этой точки зрения, по словам того же автора, например, готика – это застывшая в камне догматическая «тотальность» схоластических Сумм.
Смена архитектурного стиля всегда является и определенной мировоззренческой трансформацией. Более того, если попытаться найти более-менее эмблематические свидетельства перемен в мировоззренческой области – по определению идеальной, а потому с трудом поддающейся документированию – то именно смены архитектурных стилей, изменение в конфигурации и тем более назначении центральных сооружений исторической эпохи можно считать едва ли не главным обнаружением (манифестацией) мировоззренческого слома. Что, как не египетские пирамиды, римские термы, христианские соборы (романские, готические, барочные), металлургические комбинаты или стадионы в первую очередь характеризует историческую эпоху?
Когда-то белые соборы, выросшие практически одновременно по всей Европе, стали символом зарождения новой христианской цивилизации, помнившей об Античности, но поклоняющейся другим святыням. Значение этого времени как своеобразного архетипа для идеальных и материальных свершений европейцев вплоть до современности прекрасно выразил один из гениев архитектуры ХХ века Ле Корбюзье в своей книге «Когда соборы были белыми».
Позднее систематичность и законченность схоластического мировоззрения нашли свое выражение в устремленной к небесам готической архитектуре. Символом Ренессанса с его гимном человеку и верой в высокое предназначение «венца природы» стал архитектурный стиль барокко, излишество эстетических форм которого можно сравнить с пышущими здоровьем телами рубенсовских героев. Такой же эпохальной была революция в архитектуре первой четверти ХХ века, вызвавшая к жизни совершенно новый стиль — конструктивизм.
Термин «конструктивизм», обобщающий ряд архитектурных новаций таких течений как функционализм, баухауз, интернациональный стиль и т.д., выбран по двум соображениям. Во-первых, термин уже на рубеже 1920-х годов использовался для обозначения архитектурного стиля. Во-вторых, именно понятие «конструктивизм» точнее всего символизирует наиболее важный с философской точки зрения поворот в мышлении ХХ века, обозначаемый в литературе как «лингвистический» или «прагматический» поворот.
О чем свидетельствовали аскетические в своей строгости и минимализме сооружения, появлявшиеся в разных концах Европы, в странах, разделенных не только тысячами километров, но и типом господствовавших социально-экономических отношений? Какие изменения произошли одновременно в уже наметившихся лагерях первого (капиталистического) и второго (социалистического) миров, враждовавших между собой практически по любому поводу, но при этом (вспомним о мировоззренческой значимости стиля!) обратившихся к очень схожим стилистическим приемам в архитектуре?
Прежде всего следует вспомнить о катастрофе Первой мировой войны, которая подвела черту под надеждами и ценностями эпохи Просвещения. Ренессансные гимны человеческому величию окрасились в минорные тона погребальных маршей, зазвучавших над миллионами павших на полях сражений. Библиотеки и музеи, энтомологические коллекции и экипировка для кругосветных путешествий оказались лишним бременем для людей, спасавшихся от газовых атак. Лишними, если не буквально, то с точки зрения инерции адаптирующегося к реалиям войны мышления.
Не менее значимым для зарождения конструктивизма следует считать рождение массового конвейерного производства. Его появление положило начало обществу массового потребления, средств массовой информации, культуры, спорта и т.д., — нашему современному обществу.
Потребность в огромном количестве рабочих рук, сосредоточенных в промышленных городах вокруг заводов и фабрик, создала проблему массового жилья. старые архитектурные формы, веками удовлетворявшие потребности традиционных сообществ, были слишком дороги и громоздки, чтобы вместить население новых мегаполисов. Жилье должно было стать простым, надежным и вместительным. Новые задачи породили и новую эстетику, которая была под стать эпохальным переменам.
То ли в зареве провозглашенного Освальдом Шпенглером «Заката Европы» (1918), то ли на восходе индустриализма выкристаллизовывались лапидарные формы новой социальной реальности и соответствовавшего ей «умственного настроения», воплотившегося в конструктивизме.
Во-первых, ничего лишнего, ничего из того, чего нельзя унести с собой в эвакуацию, никаких уводящих от главного мыслей, никаких неоправданных трат, вещей, отношений. Звучат призывы очистить язык философии (Людвиг Витгенштейн в «Логико-философском трактате», написанном в окопах Первой мировой) и естествознания (запрет «метафизики» в манифесте Венского кружка). Характерные для конструктивизма здания тяготеют к простым геометрическим формам, лишены даже намека на украшательство, предельно функциональны; их интерьеры столь же продуманно минималистичны.
Во-вторых, первостепенное значение приобретает фигура «маленького человека». Отрытый и утвержденный в романах Федора Достоевского микрокосм рядовых обывателей, еще недавно абсолютно не интересный ни науке, ни литературе, вдруг приобретает центральное значение. Именно миллионы «маленьких людей» определяют судьбу цивилизации на полях войны, у производственного конвейера, на стадионе и в магазине.
Это мировоззрение становится судьбоносным и требует новой теоретической философии и новой философии жизни, нового жизненной среды – пространство барака, равно как и пространство воспетого Карлом Марксом коммунистического парадиза не удовлетворяют потребности нового мира. Поэтому в конструктивизме ставится вопрос о необходимых и достаточных параметрах быта, количестве солнца, воздуха, пространства, которые необходимы для сохранения физического и душевного здоровья человека. Одним из важных нововведений становятся общие пространства – коридоры-улицы, столовые, прачечные, солярии и другие места отдыха.
В-третьих, массовое жилье должно быть недорогим, но качественным. Архитекторы-конструктивисты активно экспериментируют с новыми материалами и технологиями — фибролит, камышит, ксилотит, бетон, бетон, бетон — и поступательно формируют парадигму типового строительства.
Все перечисленные особенности объединяют здания, построенные в разные десятилетия разными архитекторами в разных концах земного шара, несущие в себе общее и новое понимание человека, цивилизации и прогресса. Украинский Госпром, российский Наркомфин, израильский Белый город или марсельская «жилая единица» подобно романскому классицизму, готике или барокко составляют транснациональную цивилизационную волну в архитектуре – архитектурный конструктивизм.
Конструктивистская цивилизационная волна не схлынула до сегодняшнего дня, диктуя моду на здания 1920-х – 1930-х годов и формируя модные минималистические тенденции в современных архитектуре, интерьере, быту. Но это другая часть истории.
- II. ОСТРОВА НОВОГО МИРА В СТАРЫХ ГОРОДСКИХ ПРОСТРАНСТВАХ
Марсель по праву считается одной из жемчужин Лазурного берега. Это красивый приморский город, в котором гармонично сочетаются древняя история, роскошные пейзажи и самобытная архитектура. Со стороны моря гостей встречает венчающая прибрежный утес величественная базилика Нотр-Дам-де-ла-Гард и знаменитый замок Иф. Сам город буквально переполнен архитектурными шедеврами – древнее Аббатство Сен-Виктор, Форт святого Иоанна, дворец Лоншан и огромный собор Сент-Мари-Мажор соседствуют с суперсовременными зданиями Национального музея цивилизаций Европы и Средиземноморья архитектора Руди Риччиотти и CMA CGM Tower работы знаменитой Захи Хадид.
Полный текст читайте по ссылке:
Читайте также: Город в обновленной Вселенной: космическая урбанистика Томмазо Кампанеллы