В качестве своеобразного пролога предлагаю вспомнить недавнюю нашумевшую историю. «В течение года трое ученых — доктор математических наук Джеймс Линдси, специалист по религиозной литературе Возрождения Хелен Плакроуз и профессор философии Питер Богоссян, — готовили откровенно фейковые исследования и рассылали их в рецензируемые научные журналы. Они хотели проверить на практике свою гипотезу о том, что поиски истины в научном мире уже никого не интересуют. Научные журналы готовы печатать любую чушь, лишь бы она соответствовала популярным идеологическим клише. В частности, хорошо "продаются" исследования поддерживающие феминизм и обличающие различные проявления мужественности. На "ура" идут статьи, ставящие интересы угнетаемых меньшинств выше интересов и прав остальных людей.
Например, так был опубликован фрагмент текста из книги Адольфа Гитлера "Майн Кампф", который осовременили некоторыми феминистическими тезисами. Одна из самых абсурдных статей, якобы опирающаяся на ощупывание гениталий выгуливаемых в парке собак (10 тыс. опытов). Статья называлась "Человеческие реакции на изнасилования собак в местах выгула в Портленде, штат Орегон". Смысл статьи сводился к тому, что выгуливаемые в парке собаки "подвергаются массовым изнасилованиям в местах выгула. При этом псы нетрадиционной сексуальной ориентации терпят преследования со стороны не толерантного большинства. Наблюдая за сексуальным беспределом среди собак, мужчины сами становятся похотливыми самцами". Рецензент индексируемого в наукометрических базах издания оценил статью как "замечательную, богатую анализом и невероятно инновационную работу", которая "привлечет читателей, представляющих широкий спектр научных дисциплин". Рецензия заканчивалась эмоциональным поздравлением автора с неоспоримым научным успехом. Статья опубликована в журнале Gender, Place, and Culture».
Представляется, что это яркий образчик ситуации в науки времен постправды.
Постправда — не просто интересное и популярное слово, признанное Оксфордовским словарем словом года в 2016 словом года. Это констатация произошедших важнейших изменений в области культурной идеологии.
В сердце культуры Модерна (Модерн здесь используется в смысле хабермасовского «Дискурса о Модерне» как синоним техногенной цивилизации, построенной на ценностях Просвещения) три сотни лет находилась наука с ее верой в наличие единственной истины, о которой Леонардо да Винчи сказал: «…там где кричат, там истинной науки нет, ибо истина имеет одно-единстенное решение, и когда оно оглашено, спор прекращается навсегда».
Просвещение — это и есть утверждение императива универсального разума — разума, везде и всегда «настроенного» на поиск истины.
Просвещение — это программа/эпоха утверждения культурной идеологии универсального разума, которой выступила наука.
Наука, не только стратегия познания (сформированная в христианской теологии) и социальный институт (как было указано в философии науки ХХ века), словами М. Полани, «…наука предстанет перед нами как обширная система убеждений, глубоко укорененных в нашей истории и культивируемых сегодня специально организованной частью нашего общества… к которой мы приобщены... а не выбираем» подобна метафизическому ядру лакатасовской научно-исследовательской программы. Сама культура — и есть такая программа, формирующаяся со всеми своими достижениями и запретами вокруг науки.
Не научные открытия сами по себе, а определенный подход к миру, формируемый в рамках научного мировоззрения — то есть идеология — сформировали облик западной цивилизации (в которой люди хотят играть на айфоне, а не стоять на мессе). Это идеология подхода к миру как к картине (вспомним Хайдеггера).
И состояние постправды разрушает этот подход: уточнении процедур верификации или фальсификации уже не исправит дело, так как наука как путь к истине больше не является цивилизационной максимой.
Универсальный разум — без веры в единственную истину превратился в инструмент калькуляции. В повседневной научной жизни этот факт проявился в индексах цитируемости, императиве коммерческой отдачи исследований, идеологизации научного поиска и т. д. Эта прагматизация научного поиска, призванная спасти науку после утраты веры в идеологию универсального разума и стала объектом насмешливой критики ученых, эксперимент которых был описан вначале выступления.
Что это означает?
Идеологическая перестройка касается в первую очередь умов. Мир как картина существует в голове каждого конкретного актора и, тем самым, в цивилизации как таковой. Смена «настроек» не только «отменяет» веру в единую истину, но и превращает науку в лишь один из социальных институтов.
Бесспорно место науки как идеологии не будет пустовать.
Бесспорно, снижение ее социального (общекультурного) значения скажется на авторитете социальных институций, легитимированных ее былым статусом.
Однако, идеология визуализирует будущее, маркирует текущие опасности и вызовы, формирует то априори повседневности, которые лежит в основе большинства «оправданных» или «понятных» практик. Поэтому в еще большей степени кризис универсального разума скажется на тех социальных институциях, авторитет которых опирался на открывавшийся универсальному разуму мировой порядок — систему универсальных ценностей, равных прав и свобод, общей истории и прогресса.
Эти структуры, практики, институции находятся под ударом. Похоже, что мы сегодня осознаем лишь следствия (слишком яркие) этой глобальной трансформации.
Читайте также: