Диалог Карла, Сэма и Богдана о вещах столь же важных, сколь и неоднозначных, учитывающий разные позиции, но так и не приведший к общему согласию по поводу Украины

- Ну, что тут можно еще сказать: экономический уровень, достигнутый Украиной в 2013 г. до сих пор остается только целью для Украины-2020. Только нужно учесть, что остальные страны не стояли на месте и не ждали семь лет, а продолжали развиваться, увеличивая отрыв, - предъявил свой аргумент обладатель не очень украинского имени, Карл.
- Ты знаешь, в экономике за эти годы действительно может были не самые большие победы (хотя и не нужно все рисовать только в черных тонах), но мы сделали то главное, что определит судьбу страны на столетия, мы добились того, о чем многие наши предки могли только мечтать. Я бы сказал: мы стали на путь национального возрождения, - парировал ему Сэм, имя которого тоже нельзя назвать привычным для украинца.
- Извините, извините, извините, - выразил свое удивление третий участник дискуссии, Богдан. - С тобой, Карл, я могу отчасти согласиться, хотя предлагаю не абсолютизировать материальные показатели. Прошу прощение, ну, а тебя, Сэм, мне понять трудно: о каком возрождении ты говоришь?
Сэм точно знал ответ на этот вопрос:
- Мы обрели свободу, историю, своих героев, нацию, в конце концов!
- Мне кажется это утверждение очень проблематично, - ответил Богдан. – Здесь уместно вспомнить концепцию Франклина Анкерсмита, и ты не можешь не знать его позицию. Он показал, что прошлое не может быть понято само по себе, прошлое – это просто набор разрозненных фактов, которые сами по себе являются лишь несистематизированным хаосом данных. Они обретают логику и смысл только, когда становятся частью определенного изложения, нарратива, который создается современными историками.
- Да-да, я знаком с этой концепцией, нарративная логика, по-моему, называется. Но причем здесь это?
- Как это причем? То, что ты называешь национальным возрождением – это специфический нарратив, который нельзя признать украинским ни с точки зрения нациостроительства, ни по происхождению. Нарратив этот очень односторонний и в этой однобокости и просматриваются его реальные цели.
- Не понял?! – с возмущением сказал Сэм.
- Плохо, что не понял… Это неукраинский нарратив Украины, в котором ей уготована только одна судьба – восточного форпоста Запада, она должна играть роль средства продвижения чужих стратегических интересов и в этот же момент думать, что строит настоящую Украину.
- Протестую! Так и есть: мы строим настоящую Украину! - парировал Сэм.
- Прекрасно, только такая «настоящая Украина», я бы назвал ее «Украина отречения» предполагает несколько отказов. Отказ от части истории: все места совместной истории с Россией затушевываются, все конфликтные страницы сознательно выпячиваются. Отказ от части культуры: в этом нарративе культурой признается только то, что находится западнее наших западных границ, все не связанное с ней либо несущественно, либо порочно. И не имеет значение, о чем идет речь, будь то церковь или литература. Отказ от части территорий и населения: очевидно, что такой нарратив не предполагает реинтеграцию Донбасса, но и часть населения, проживающая на подконтрольной территории тоже в него не вписывается, потому как, например, продолжают отмечать 9 мая. Все это приводит в конце концов к отказу от идентичности: должна быть построена новая историческая общность «украинский народ», который чтит правильных героев, ходит в правильную церковь, разговаривает на правильном языке, правильным образом отмечает правильные памятные даты и т.д., но при этом забывает большую часть собственной истории, культуры, традиции. Говоря проще, забывает часть себя.
- Я не вижу смысла отвечать тебе по пунктам, хотя не согласен ни с одним из них, только скажу, что пусть и так, если это позволит построить украинскую нацию, - парировал Сэм.
- Мне нравится твой настрой, только не понятно, почему ты называешь ее украинской? - риторическим вопросом закончил диалог Богдан.
Карл в недоумении молчал.