Р.Д. Каплан, глава кафедры геополитики в Исследовательском институте внешней политики
Атаки 11 сентября 2001 года на Пентагон и два здания Всемирного торгового центра были беспрецедентными, ошеломляющими и абсолютно неожиданными. Это было самое реальное столкновение в войной, которому жители Нью-Йорка и Вашингтона когда-либо в своей жизни подверглись. Сравнения было трудно подобрать, но Перл-Харбор оказался неплохим символом, как внезапная атака огромных масштабов со стороны врага.
С точки зрения политики, это была токсичная смесь. С одной стороны, сразу возникло ощущение абсолютной уязвимости. В те осенние недели все виды ужасов, включая атаки с применением ядерного и химического оружия, стали менее невозможными. С другой стороны, было и чувство национального единства, и убежденность в том, что Америка может сделать все, что необходимо предпринять перед лицом угрозы. Соединенные Штаты только что завершили десятилетие успешных военных интервенций в Панаме, Боснии и Косово, которые все были более или менее успешными войнами. А потом была необходимая война за изгнание иракских войск из Кувейта, которая закончилась триумфом. Америка была непобедима, даже несмотря на то, что она только что была тяжело ранена.
Таким образом, в те осенние недели эпоха после холодной войны подошла к концу и началась Глобальная война с террором. Первая эпоха была триумфальным прощанием с полувековой борьбой за освобождение мира от нацизма и коммунизма. Это была обычная военная и идеологическая работа, в которой Америка оказалась на высоте. Вторая эпоха в конечном итоге была связана с изменением сложных исламских обществ изнутри, и Америка оказалась не в состоянии справиться с этой задачей. Первая задача была по сути геополитической, а вторая - культурной. Вот почему в первая была успешно разрешена, а во второй США пришлось потерпеть неудачу.
Слишком многие, включая меня, считали, что исламский терроризм стал новой глобальной борьбой: преемником Второй мировой войны и холодной войны. В конце концов, 11 сентября 2001 года президент России Владимир Путин пробыл у власти в России лишь короткое время и еще не успел заявить о себе достаточно весомо, а до прихода к власти в Китае Си Цзиньпину оставалось еще несколько лет.
Однако сегодня, в контексте исторической ретроспективы, 11 сентября можно бы рассматривать как ложный символ, представляющий собой просто промежуток между двумя периодами конфликта великих держав. Хотя в реальных отблесках горящих башен-близнецов оно казалось достаточно убедительным.
Читайте также: