2 февраля 2018 представители Народного совета «ЛНР» приняли Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». Этот документ закрыл последнюю юридическую лакуну, которая существовала на неподконтрольных территориях Украины. Дело в том, что соответствующий закон в «ДНР» приняли еще 24 июня 2016, тогда как в Крыму с момента аннексии действует российская правовая система, вместе с соответствующим федеральным законом. Единственным неподконтрольным регионом, где жизнь религиозных общин и свобода вероисповедания не регулировались никаким нормативным актом, оставался ОРЛО. Для жителей подконтрольной части Украины это может выглядеть чем-то несерьезным, но даже такой документ самопровозглашенной местной власти устанавливает пределы вмешательства в религиозную сферу, а затем и может стать основой защиты религиозных прав по крайней мере части верующих на территории подчиняется органам власти «ЛНР» . Зато, если есть объективные основания для обвинений в репрессиях, украинским правозащитникам и органам государственной власти следует обращать на это внимание при апелляции к международным институтам и переговорным форматам.
Согласно местной статистике, на этой территории по состоянию на прошлый год действовали 346 религиозных организаций и объединений, и 126 из них уже подали заявки на перерегистрацию по новым правилам. Эти правила предусматривают, в частности, прекращение деятельности организаций, которые не пройдут перерегистрацию в течение полугода с начала действия нормативного акта. Под законопроект осенью 2017 был создан специализированный экспертный совет при Министерстве культуры, спорта и молодежи «ЛНР», а также отдел по делам религиозных организаций и духовности, который возглавил Андрей Лицоев. Внедряется также государственная религиоведческая экспертиза для оценки уставов религиозных организаций и выявления экстремистских материалов, вроде соответствующих процедур в РФ.
Как и в случае закона «ДНР», этот акт ориентируется в основных положениях на российский федеральный Закон 26.09.1997 № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях». В отличие от донецкого аналога, здесь не уходят от российского понимания свободы совести, то есть она не заменена на «свободу вероисповедания» и регулирует, соответственно, и право на секулярное мировоззрение. Так же, как и название, значительная часть пунктов закона повторяют российские формулировки. Некоторые положения выглядят даже более либеральными. Например, п.6 статьи 3 запрещает «проведение публичных мероприятий, размещение текстов и изображений, оскорбляющих чувства граждан любых конфессий», тогда как в российском законе нет специального упоминания о «любых конфессиях». Вместе с тем, уже эта же статья вводит запрет на создание религиозных объединений, деятельность которых прямо или косвенно направлена на пропаганду религиозного превосходства. Учитывая то, что почти любая религия является по существу экслюзивистской, эта формулировка может стать инструментом для репрессий против любого.
Важные нововведения начинаются с отказа от такой формы существования религиозного объединения, как религиозная группа. В российском праве это промежуточная форма существования, без статуса юридического лица и без регистрации, но с правом осуществлять религиозную деятельность. Такая форма предусмотрена и в законе «ДНР». Но луганский вариант более жесткий, направленный против деятельности домашних церквей и других небольших объединений верующих. Безусловно, одними из первых под статью попадают Свидетели Иеговы, поскольку их публичная активность запрещена в РФ и непризнанных республиках. Также поставлены вне закона православные организации, не привязанные к епархиям УПЦ (это не только УПЦ КП; на Луганщине до 2014 года действовали также общины УАПЦ, Российской истинно-православной церкви, и около десяти самостоятельных православных общин, которые не составляли единства с московским патриархатом). Более жесткими являются и нормы регистрации местных религиозных организаций, в частности, для нее требуется участие 30 (в другой статье - 20) человек, тогда как в РФ требуется участие всего 10-ти. Значительно расширен также перечень условий, по которым религиозной организации может быть отказано в деятельности и регистрации (всего начислено 16 пунктов).
Итак, документ во многом приносит на территорию ОРЛО российскую практику работы с религиозными организациями, которые остаются единственной первичной формой существования религиозных объединений. Закон «ЛНР» более жесток к малым религиозным общинам и к религиозным организациям, которые не относятся к официально признанным церквям и объединениям. Их деятельность фактически поставлена вне закона, и на этом настаивали представители МКСМ «ЛНР» во время брифинга 5 февраля. Впрочем, этот нормативный акт все же провозглашает свободу совести и вероисповедания, запрещает волюнтаристские репрессии со стороны незаконных вооруженных формирований и приносит бюрократию в деятельность религиозных организаций в ОРЛО. А бюрократия всегда менее кровавая, чем анархия.
Читайте также: