Волна акций протеста прокатилась на прошлой неделе евразийскими пространствами от Владивостока до Минска. Поводом для них стал документальный фильм-расследование Алексея Навального «Он вам не Димон». Но размах антикоррупционного движения - так же, как и масштаб задержаний полицией участников – настолько выходит за привычные границы российских протестов, что некоторые наблюдатели поспешили отождествить демонстрации с киевскими Майданами. В социальных сетях, особенно среди украинских комментаторов, высказывается мнение о начале серьезных социальных сдвигов в России, которые, между прочим, будут способствовать урегулированию конфликта вокруг Донбасса. «Запасаемся попкорном и готовимся к интересному сериалу, который может иметь неожиданные последствия», – написал в ФБ один из наших соотечественников после первых сообщений о событиях в Москве и других российских городах. Мол, обеспокоенный внутренними проблемами и даже угрозой отставки В.В. Путин окончательно потеряет интерес к Украине.
В массовом сознании украинцев уже давно сформировалось убеждение в бессилии собственного государства. Наша элита неоднократно доказывала свою беспомощность в способности вернуть под контроль оккупированные территории, поэтому если надежды на мир в Донбассе и существуют, то связаны они отнюдь не с целенаправленными действиями Киева, а скорее, с неким «чудом», порожденным где-то за границами Украины - то в России, то в Америке. Надежды на собственные силы, а именно на них и должен полагаться настоящий правитель, у народа почти не осталось.
А если так, то закономерно возникает вопрос, насколько мир на Донбассе зависит от единственного лица российского президента? Насколько сильны позиции того же «коллективного Путина», которого российская оппозиция считает едва ли не самой большой преградой на пути к демократии? И стоит ли рассчитывать на нормализацию украинско-российских отношений в постпутинский период?
На мой взгляд, Украине не следует особо рассчитывать на вариант быстрого и ненасильственного решения проблемы с Донбассом даже в условиях смены власти в Кремле. Почти сто лет назад нечто подобное произошло на Восточном фронте Первой мировой войны. Ослабленная революциями большевистская Россия вынуждена была заключить с Германией и Австро-Венгрией крайне невыгодное «Брестское соглашение», а руководитель российской делегации Л.Д. Троцкий даже вел себя так же, как современная украинская власть, выдвинув формулу «ни войны, ни мира». При этом он еще предлагал распустить армию, вероятно, видя в этом гарантию прекращения военных действий. Демонстративный отказ от вооруженной защиты собственной территории не остановил немцев, также как он не остановил россиян в Крыму в 2014 г. Немцы и австрийцы оккупировали огромную территорию, продвигаясь на восток, в то время как Москва срочно инициировала появление на их пути все новых и новых «государств», лелея слабую надежду, что очередная дипломатическая нота протеста против оккупации очередной «народной республики» замедлит движение захватчиков. И вдруг революция в ноябре 1918 года в Германии перечеркнула все планы оккупантов. Германская империя канула в Лету, а с ней – и «Брест-Литовский мир».
Попробуем смоделировать ситуацию, когда либеральная оппозиция в России приходит к власти. Вряд ли это будет связано с недавними демонстрациями, уже сегодня ощущается снижение протестной активности, но когда-то ротация власти обязательно произойдет. И тут окажется, что новый российский лидер вовсе не считает себя ответственным или даже причастным к восточному конфликту. Россияне до сих пор искренне считают, что на Донбассе идет гражданская война, российских войск там нет, а все танки, пушки и другое оружие местные «трактористы» получили из шахт.
Также оказывается, что электорат РФ (а будущее демократическое правительство в большей мере будет зависеть от общественного мнения, чем имеющееся псевдодемократическое) склонен к оценке эффективности власти по шкале территориального роста. Личные убеждения первого лица страны, персональный состав правительства и даже различия базовых параметров исторических модусов российской государственности – Московии, Российской империи, СССР, постсоветской РФ – не перечеркивают общей цивилизационной матрицы, в основе которой лежит не интенсивное и имманентное развитие, а экстенсивное расширение империи. История свидетельствует, что Россия не может существовать в режиме национального государства. В отличие от европейских наций, которые имели колониальные империи, Россия была империей по своей сути задолго до того, как сформировалась русская нация. События по периметру границ путинской России продемонстрировали, что стремление воссоздать имперское величие не осталось в прошлом.
Экспансия является способом существования любой империи, и Россия в этом плане не является исключением. Более того, те непродолжительные периоды, когда она самостоятельно и сознательно отказывалась от экспансионизма, сегодня оцениваются как позорные «периоды ослабления России». Поэтому новое российское правительство будет вынуждено учитывать настроения своих избирателей и, по крайней мере, поддерживать неоимперскую риторику.
Не мной подмечено, что лакмусовой бумажкой для российского либерализма является Крым: многие любят поговорить о свободе, но мало кто считает необходимым возвращать полуостров Украине. Почему они должны это делать? Даже самые справедливые либералы недолго продержатся у власти, если не будут отвечать требованиям электората. А о том, как власть может трансформироваться, мы видим на примере собственной постмайданной элиты ...
Таким образом, не стоит ожидать, что Россия даже после Путина просто уйдет из Донбасса и Крыма, как ушли из Донбасса и Крыма 99 лет назад немецкие и австрийские солдаты.
Кажется, что в этом «сериале» happy end вообще не запланирован.
Читайте также:
Правда об АТО и Донбассе спасет Украину
Россия и Турция прекращают огонь. Глобальные следствия локального перемирия