В очередной раз приходится констатировать, что геополитическая ситуация меняется прямо на наших глазах. Европейский Союз, в состав которого так мечтает влиться Украина, если и не «трещит по всем швам», то, по крайней мере, переживает свои не лучшие времена. Согласно результатам соцопроса, проведенного компанией Gallup, во всех странах-членах ЕС наблюдается рост недовольства политикой Брюсселя и, как следствие, – усиление центробежных тенденций. Так, например, в Греции число желающих выйти из Евросоюза за прошедший год увеличилось на 8 % и достигло 46 %. Из числа опрошенных избирателей 89 % греков согласны с утверждением, что «их страна движется не в том направлении». Во Франции число недовольных достигло 82 %, в Италии – 79 %, в Германии – 62 %, хотя желающих повторить Brexit здесь несколько меньше – в среднем 35 %.
Крайне забюрократизированная и неповоротливая политическая машина ЕС становится все менее привлекательной. Как едко подметил В.В. Путин на своей последней пресс-конференции, количество обязательных для исполнения в странах Евросоюза решений Европарламентом принимается больше, чем обязательных для исполнения решений Верховным Советом СССР в отношении союзных республик.
Серьезным испытанием для стойкости и единства Евросоюза стал наплыв мигрантов. Увеличивается число террористических атак.
И вот на фоне всего этого в середине декабря разразился парламентский кризис в Польше.
События развивались стремительно даже по оценкам привыкших к разного рода «цветным» революциям отечественных журналистов.
14 декабря – еще не начало, лишь только завязка сюжета – парламентарии приняли к рассмотрению проект изменений правил работы в Сейме средств массовой информации. В этом законопроекте содержались некоторые ограничения свободы журналистов: запрет снимать депутатов во время нарушения правил (например, голосования за отсутствующего коллегу), запуск на галерею для прессы только по два журналиста от каждого издания и проч. Как водится, оппозиция не преминула обвинить правящую партию «Право и Справедливость» (PiS) в наступлении на демократию, а та в свою очередь – в популистском стремлении оппозиционной «Гражданской платформы» (РО) повысить свой рейтинг в глазах избирателей.
16 декабря дебаты продолжились. В тот день Сейм должен был рассмотреть несколько важных законопроектов, включая проект бюджета на 2017 год и закон о лишении пенсионных льгот сотрудников спецслужб времен социалистической Польши. Но гром грянул, откуда не ждали. Когда член «Гражданской платформы» Михал Щерба поднялся на трибуну с листочком с надписью «Свободные медиа в Сейме», Президент Сейма Марек Кучински не дал ему выступить, выключил микрофон и лишил права участия в заседании «из-за нарушения регламента». Соратники Щербы по партии, как это бывает и в украинском парламенте, немедленно вскочили со своих мест и устремились к трибуне, заблокировав ее. Поскольку продолжать работу сессии в нормальных условиях было невозможно, депутаты от PiS перешли в другой зал и там, ни мало, ни много, голосами 234 депутатов приняли государственный бюджет. Разумеется, оппозиция оценила это партикулярное голосование как нелегитимное: депутат Рышард Петру заявил, что «голосование по бюджету не имеет законной силы, а «Право и Справедливость» потеряла общественный мандат, следовательно, должны быть объявлены досрочные парламентские выборы». Лидер РО Гжегож Схетына также назвал принятие бюджета недействительным, пообещав, что подаст в связи с этим заявление в прокуратуру.
К тому времени под стенами Сейма уже собирались сторонники РО, по оценкам польского издания Wiadomosci, до 2,5 тысяч протестующих с национальными флагами. Они перекрыли выход из здания парламента. Сотрудники полиции попытались оттеснить демонстрантов, применив слезоточивый газ.
Лишь после этого им удалось разблокировать дорогу, а Президенту Сейма, премьер-министру Беате Шидло и лидеру ПиС Ярославу Качиньскому – покинуть здание.
17 декабря пожар протестов упорно не хотел разгораться, несмотря на все усилия активистов. Большинство парламентариев оставалось заблокированными в здании Сейма. Сторонники оппозиции, объединившей часть партии «Гражданская платформа», Nowoczesna и Комитет защиты демократии (KOD), митинговали перед президентским дворцом в Варшаве. Министр внутренних дел Польши Мариуш Блащак заявил, что предпринята попытка государственного переворота. «Это была подготовленная провокация», – отметил Блащак. По его словам, у Сейма кто-то поджег файер, а молодой человек, которого считали пострадавшим, сам лег на землю, что зафиксировало телевидение. Министр указал на участие в акции «подготовленных, обученных людей», в частности представителей радикальной, крайне левой организации «Антифа». Отслеживающие авиаперелеты интернет-сайты сообщали, что самолетам запрещалось входить в польское воздушное пространство в ночь с 16 на 17 декабря, что, по замечанию Wall Street Journal, «вызвало спекуляции антиправительственных новостных агентств, предположивших, будто подготовка введения чрезвычайного положения идет полным ходом».
18 декабря ситуацию пытались раскачать уже в других городах Польши. В Кракове, куда прибыл Ярослав Качиньский, чтобы поклониться могиле своего брата в Вавельском замке, демонстранты попытались заблокировать авто Президента Сейма, но полиция пресекла их дальнейшие действия. Во Вроцлаве обсуждали выступление президента Европейского Совета Дональда Туска, бывшего премьер-министра от партии «Гражданская платформа». Его речь, первоначально посвященная закрытию года культуры во Вроцлаве, превратилась в призыв к польской власти воздержаться от насилия, «уважать людей, конституционные принципы и ценности, установленные процедуры и добрые традиции». С критикой в адрес власти выступил и Лех Валенса. «Глава Польши Анджей Дуда должен покинуть свой пост, а правящая партия «Право и справедливость» – отказаться от власти», – написал он на своей страничке в ФБ.
В самой Варшаве к адресам конфликта добавился Конституционный суд, который после реформ PiS также остался без львиной доли своих былых полномочий: Сейм приобрел право отстранять судей, и, наоборот, судьи лишились права признавать президента недееспособным. Венецианская комиссия уже высказала опасение, что из-за этих изменений Конституционный суд Польши утратит большинство своих функций по надзору за правительством и парламентом. Еврокомиссия неоднозначно указала Варшаве на недопустимость таких действий.
В воскресенье на улицах столицы митинговали уже не только оппозиционеры, но и сторонники власти. И те, и другие вышли под бело-красными национальными флагами, в результате чего порой трудно было различить, чей именно это митинг. «То, что случилось в парламенте, является нагнетанием негативных эмоций, чтобы уничтожить польскую демократию, а мы этого не позволим», – заявил на одном из них вице-премьер-министр и министр культуры Петр Глинский.
Вечером 18 декабря состоялись консультации президента Анджея Дуды с лидерами оппозиции, назначены срочные встречи с президентом Сейма и председателем PiS Ярославом Качиньским. Результаты переговоров не оглашаются, но напряженность противостояния явно пошла на спад. «Акция протеста оппозиции у здания парламента Польши завершена», – сообщила 18 декабря российская газета «Коммерсантъ». И словно по мановению волшебной палочки протесты действительно прекратились. Как тут не вспомнить «Хвост виляет собакой»: «война закончена, потому что об этом сообщили по телевизору». И хотя отдельные рецидивы протестов имели место и в последующие дни (еще 20 декабря, в день моего приезда в Варшаву, станция метро Wilanowska была закрыта, по слухам – по причине того, что какой-то протестующий уселся на рельсы и остановил движение поездов), в целом протесты прекратились также стремительно, как и начались.
Но остался вопрос – а что это было?
Можно согласиться с теми аналитиками, которые настаивают на том, что в польском внутреннем политическом кризисе огромную роль играет внешнеполитический контекст. Примечательно, что утром 19 декабря, то есть на следующий день после провозглашенного прекращения акции протеста, в Европейском парламенте было вынесено на рассмотрение предложение о приостановке у Польши права голоса за «системную угрозу верховенству права и демократии». Очевидно, не представляя, как именно будет развиваться ситуация, европарламентарии поспешили обозначить свои симпатии к действиям польской оппозиции.
Уместно будет напомнить, что Польша, благодаря своему геополитическому положению, занимает особое место в ЕС. Бывшая страна соцлагеря, а ныне – наглядное воплощение эффективности демократических преобразований и рыночных реформ, Польша в последние десятилетия превратилась в неформального лидера Восточной Европы, возвысившись, не без помощи Брюсселя (в том числе финансовой), над соседними и родственными по исторической судьбе государствами региона. Она приобрела достаточно престижный статус в европейских структурах, но именно этот скоропалительный взлет способствовал возрождению «автономистских устремлений» польского бомонда.
Естественно, Брюсселю понравиться это не могло. Когда весной 2016 года на выборах победила консервативная PiS, планы новой польской власти были восприняты в ЕС как попрание базовых европейских ценностей. Евросоюз даже угрожал введением санкций, но это мало повлияло на стратегию Варшавы. И, вместе с тем, утверждать, что декабрьский кризис был непосредственно инспирирован Брюсселем, было бы ошибочно.
Равно как и искать в описываемых событиях «российский след», как это делает Михал Дворчик, председатель комиссии Сейма по связям с поляками за рубежом. Защищая интересы PiS, он называет акцию оппозиции «частью сценария, который написан в Москве», так как «наивно думать, что Россия, сложа руки, будет смотреть на развертывание войск НАТО в Польше». По моему мнению, весьма маловероятно, что декабрьские акции протеста в Варшаве были проплачены или поддержаны иным способом Кремлем.
Скорее всего, мы имеем дело с одним из многих дискредитирующих правящую партию в глазах общественного мнения демаршей либеральной оппозиции, перед которым изначально не стояло задачи смены власти. Реально оценивая политические расклады в Польше, следует признать, что еврооптимисты сегодня не имеют широкой электоральной поддержки, и в тренде – изоляционистские настроения. По словам Якуба Логинова, «несмотря на критику оппозиции и международного сообщества, большинство поляков доверяют правительству Шидло и довольны реализацией избирательных обещаний. Популярность PiS в народе возрастает, благодаря реализации социальных обещаний этой партии, важнейшая из которых – программа «500 плюс» (родители, независимо от дохода, ежемесячно получают 500 злотых на каждого второго и последующего ребенка возрастом до 18 лет, малоимущие поляки получают также деньги и на первого ребенка). Эту программу поддерживают и избиратели, критически настроенные к «Праву и Справедливости». Проблема в том, на что сегодня будет готова пойти европейская бюрократия, и так недовольная оппозицией в лице венгерского премьера Виктора Орбана, может ли она себе позволить еще одного возмутителя спокойствия «европейского единства» в лице Варшавы, более могущественной, чем Будапешт».
Больше того, те, кто желал подорвать доверие к PiS в ходе декабрьских протестов, просчитались; на самом деле все вышло иначе. Поляки продемонстрировали нежелание радикальных изменений. По данным оперативно проведенного 21-22 декабря социологической компанией Millward Brown опроса, поддержка PiS выросла за месяц на 5 % и достигла 35 %. Национал-консервативная по своей сути партия Ярослава Качиньского выдержала шторм и выстояла, косвенным образом демонстрируя бессилие структур Евросоюза в изменившихся условиях влиять на самостоятельные шаги национальных правительств.
Читайте также: