В последнее время мы ежедневно сталкиваемся с аномалиями, и причина не только в коронакризисе. Аномалии охватывают весь спектр личной и общественной жизни, и, что особо тревожно, распространяются на сферу, казалось бы, еще вчера незыблемого: феномен постправды свидетельствует о том, что истин может быть много и это непротиворечиво в логическом смысле, приветствуются крайние формы ненависти (например, в ФБ), Шекспира теперь можно убрать из школьной программы, США может выступить против НАТО и т.д. Думаю, что это не частные аномалии, а факт перестройки мир-системы (я бы сказал, социальной реальности).
На это среди прочего указывает фрагментация мира и выделение нескольких эксплицитных цивилизационных проектов. Сегодня к экономической, политической, дипломатической, добавилась еще и цифровая регионализация. После того, как по команде официальных или скрытых бенефициаров социальных сетей были заблокированы аккаунты действующего президента США, стало понятно, что рука не дрогнет отключить от «цифрового мира» любого пользователя или даже целое сообщество. Естественно это подталкивает крупных глобальных игроков к созданию автономной цифровой инфраструктуры, недоступной для внешнего бана. Это в свою очередь ведет к фрагментации интернета. Важно подчеркнуть, что указанные изменения не отменяют глобализации, а открывают ее новую фазу – конкуренцию цивилизационных проектов.
С другой стороны, мы становимся свидетелями девальвации классических просвещенческих ценностей и целей. Это факт и глобальный, и личностно-субъективный, который в той или иной степени переживает каждый. В постметафизическую эру сложно обосновать социальную телеологию, которая могла бы иметь универсальный статус и аподиктическую легитимность. Поэтому даже общество всеобщего благосостояния все меньше может выступать безупречной цивилизационной путеводной звездой. Вера в то, что человечество неумолимо приближается к светлому будущему и обязательно, в конечном счете там окажется, безвозвратно уходит в прошлое.
Однако, вместе с тем, успешное существование цивилизационных сообществ невозможно без эксплицитных целей, разделяемых большинством этого сообщества, а счастливый (социально полноценный) человек – без понимания собственных целей. Если «старые» ценности и цели не действую – это не значит, что социальная жизнь возможна без целей вообще. Эту мысль очень емко выразил И. Гете: «Дайте человеку цель, ради которой стоит жить, и он сможет выжить в любой ситуации».
Соответственно, мы обречены на выработку новой этической (метафизической) парадигмы, в которой новое же понимание неизбежно получат представления о реальности, субъекте этой реальности, добре, общественной цели, справедливости, прогрессе и т.д. – т.е. тех константах нашего «постхристианского» мира, вне которого он не может существовать и которые сегодня впитали, в основном в виде секулярных форм, другие культуры. Именно на основании таких парадигм, продвигающих собственное понимание предельных ценностей и целей, выстраиваются цивилизационные проекты, а их привлекательность зависит от универсальности заложенных в парадигму аксиом и императивов. Очевидно, что они не являются политическими или экономическими императивами, а всегда говорят о чем-то большем (добре, справедливости, благе), являясь императивами этическими и метафизическими. В этом отношении следует согласится с Ф. Хайеком, который писал, что «строго говоря, нет никаких «экономических мотивов», ибо экономика — это только совокупность факторов, влияющих на наше продвижение к иным целям».
Здесь стоит только обозначить, без дополнительной экспликации, что универсальность данных императивов опирается на модерную рациональность, наследующую универсальность христианскую. В таком случае, речь идет о партикуляризации (адаптации к региональным проектам и условиям) универсальных, по природе своей, императивов, ценностей и представлений. Теоретик современного общества и глобализационных процессов, Р. Робертсон назвал этот процесс глокализацией – усвоением глобальных трендов в локальных целях.
Соответственно, успешность проекта, как внутренняя связанная, с консолидацией общества и его мобилизационным потенциалом, так и внешняя, связанная с привлекательностью и конкурентоспособностью, будет обусловлена глубиной понимания происходящих трансформаций и скоростью перестройки социального пространства согласно новым императивам. Имплицитно или эксплицитно, но эти метафизические парадигмы формируются и уточняются уже сейчас. Если это не происходит в осознанной практике «внутрипроектной» деятельности, значит эту функцию выполняют внешние проекты, периферийной частью которых и становятся те общества и государства, которые отдали этот процесс в «аутсорс». Сегодня таких примеров достаточно даже на Европейском континенте.
Таким образом, перформативное утверждение этих императивов (этической парадигмы) в дискурсе практической философии может стать действенным инструментом экспликации и артикуляции нового звучания классических универсальных ценностей и интенсификации общественных трансформаций. Это эксплицитная работа по формированию смыслового ядра цивилизационного проекта и обоснованию целей и ценностей, которые могут стать его основанием.
Еще раз подчеркну: дезориентация в мире, в котором классические ценности «пробуксовывают», в котором ставится под вопрос авторитет Шекспира и Пушкина, а внутренний запрос на красоту, добро, истину сохраняется, появится, уже появилась потребность в гармонизации себя, своего сообщества, своей нации с новыми условиями существования/понимания универсальных ценностей человечества. Потребность порождает спрос, а спрос – предложение. Уже сегодня, чувствуя массовый запрос, своеобразную моду на мировоззренческие темы, отдельные лица и организации – политтехнологи, арт-революционеры, тренеры личностного роста, социальные архитекторы разного толка и т.д. предлагают товар, исходя из собственных интересов.
Я далек от мысли, что философы могут дать ответ на все возникающие вопросы, тем более ответ самый быстрый или самый лучший. Но уверен, что философское сообщество может «поднять планку» таких дискуссий, задать рациональные стандарты, которые, в свою очередь, позволят отсечь дилетантов, проходимцев, аферистов и манипуляторов, а с другой стороны – сформировать авторитет экспертного сообщества, которое угрожает в мире социальных сетей полностью исчезнуть, похоронив вместе с собой надежду отличить истинное от кажущегося.
Поэтому философские дискуссии должны иметь общественный резонанс, стать общественным событием, вокруг которого процесс изменений будет осуществляться. Это является конкурентным преимуществом на новом этапе глобализационного процесса. И как кажется, философы могут и должны участвовать в этом процессе.
Читайте также: