по Н.К. Гвоздеву
В качестве одной из главных причин, по которой иранская революция сорок лет назад «ослепила» американское разведывательное сообщество лежит религия. Американская наука в значительной степени рассматривает вопрос о религии через теорию секуляризации и марксистскую мысль – то есть интерпретирует религию как «прикрытие» для других политических или экономических мотивов. Американский подход к религиозным вопросам основывается на первенстве выбора человека в отношении к божественному и предполагает, что при отсутствии индивидуальной приверженности (например, если у каждого русского офицера и ученого нет личного отношения с Иисусом Христом как Господом и Спасителем), что нельзя вести речь о наличии религиозного фактора - потому что идея религиозной идентичности без личной приверженности чужды США.
Однако современное русское православие, сформировавшее свое лицо после окончание Холодной войны, основывается именно на сверхличном повествовании о великих ценностях: оно дает разумные основания жертвовать и чувствовать, что жертвы не были напрасны, так как служили делу большему, чем судьба отдельного человека.
Это не должно казаться странным, или быть каким-то откровением. В конце концов, многие военнослужащие США также ссылаются на свое решение вступить в армию, руководствуясь желанием участвовать в чем-то большем. И это - та «причина», которой, совершенно очевидно, вдохновляются российские предприятия в сфере ядерной безопасности и национальной безопасности. И чтобы понять «ядерное православие» (термин Дмитрия Адамского), американцам, которые в значительной степени не знакомы с тенденциями византийской и славянской истории, необходимо понять теологическую и культурную концепцию христианской симфонии.
Православна церковь всегда отстаивала важность государства в деле защиты Церкви. Этим, в частности, объясняется тот факт, что императора Константина всегда больше чтили на православном востоке, а не на западе.
После распада Советского Союза Русская Церковь создала новое трансцендентное повествование, в котором утверждается, что ядерная и военная миссии призваны не просто защитить земную родину, но и послужить более серьезному делу. Таким образом, ядерное оружие рассматривается не просто как оружие массового уничтожения, но как гарант мира и даже описывается в терминах, которые можно найти в православных гимнах о Кресте Христа, как «оружие мира». Это означает, что если военные и научные комплексы не справляются со своими задачами - зло в мире сможет победить (и в последние годы это зло отождествляется с упадком, исходящим с Запада).
Эта модель вписывается в идеологический тон администрации Путина, в которой все пресоветское, имперское и советское наследие объединены в единый нарратив, в котором красные и белые, православные и атеисты, являются частью одной команды и чья цель сохранение Российского государства как хранителя критического духовного и цивилизационного наследия, которому нельзя дать погибнуть.
Если мы действительно вступили в новую эру соревнований великих держав, Западу необходимо осознать, что каждому россиянину дано четкое обоснование того, почему он борется.