Уже несколько дней спортивная и не только общественность обсуждает создание нового футбольного турнира – Суперлиги. Его критики отмечают алчность футбольных клубов, решивших переформатировать привычные турниры, говорят о тотальной коммерциализации спорта и т.д. Однако, суть происходящих изменений, судя по всему, имеет значительно более глубокие корни. При том, что по состоянию на сегодня английские клубы, выступившие одними из инициаторов создания нового турнира, вроде бы отказались от участия в нем, тем самым свернув проект, не успевший начаться – это уже не может отменить произошедших событий и наличия выразившихся в них интенций.
Любой футбольный турнир, проводимый FIFA или UEFA проходит под лозунгом, знакомым каждому болельщику по плакату, на фоне которого фотографируются команды и аналогичной телевизионной заставке, в которой принимают участие практически все мировые звезды футбола - «Equal game» (равная игра). Тем самым, как бы подчеркивается, что все игроки и команды равны, а равенство является высшей ценностью. Отсюда и острота, время от времени, вспыхивающих расистских скандалов в футболе, бросающих вызов самим основополагающим принципам.
В приверженности этим императивам прослеживается генетическая связь футбола (современного спорта) с модерном. Норберт Элиас писал, что футбол – это концентрированное выражение модерна. Действительно он является столь же характерным феноменом модерна как, например, индустриализм, капитализм или представительская демократия. В обществе модерна спорт является своеобразным путем к истине, таким как раньше была молитва или паломничество. Соответственно, столь же бескомпромиссно футбол (спорт) отстаивает ценности модерна, которыми, собственно, и фундируется: свободу как от- (любых форм принуждения), так и свободу для- (реализации потенциала и таланта). Равенство как всех участников процесса, так и равный доступ к равным возможностям. Профессиональную компетенцию – в конкурентной борьбе должен победить обладатель лучших профессиональных навыков и качеств. Эти положения четко зафиксированы в Олимпийской хартии. На их основе построена и современная соревновательная инфраструктура европейского футбола. Каждый год национальные чемпионаты начинаются с нулевой точки (как бы повторяя древние мифологические ритуалы обновления), в которой все участники де-юре находятся в равных условиях и имеют равные возможности для победы. По результатам сезона победители отбираются для участия в общеевропейском турнире, где соревнуются с победителями других национальных первенств за право называться лучшими в Европе. Таким образом воплощается, краеугольный для модерна, демократический принцип равных возможностей.
Всколыхнувший футбольную общественность новый турнир – Суперлига бросает вызов этим принципам и ценностям. Турнир не подразумевает предварительной квалификации и предполагает участие только элитных команд, которые и должны разделить между собой большую часть прибыли футбольной отрасли. Вместе с тем, в этом случае речь идет не просто о перераспределении колоссальных бюджетов и прибылей. Также не полным объяснением будет констатация перекроя сфер влияния в европейском футболе. Скорее речь идет о частном случае глобальных социальных трансформаций. Имеет место парадигмальный кризис модерна, выразившийся теперь и в области спорта (футбола), в результате которого ценности и цели классического модерна девальвируются и перестают быть общественно привлекательными, согласно новым ценностным ориентирам, перестраивается и поле социального действия. В результате модерн все больше уходит в прошлое, унося с собой привычные образцы социальных практик. Что приходит на его место? Приблизительно то же, что и в современной политике – ничем не завуалированное право сильного делать то, что он может делать.
Читайте также: