В философии, в отличие от политологии, а тем более от социологии, допустимо рассуждать дедуктивно, от общего к частному. По большому счету, строго индуктивные рассуждения в принципе невозможны, но это так, ремарка. И если сегодня обратиться к теперь уже далеким событиям 2013-14 годов и посмотреть на них с высоты всего произошедшего с нами и миром, причем именно исходя из обобщенного образа этого произошедшего, то получается интересная картина.
В масштабном документе «Глобальные тенденции 2030: альтернативные миры (публикация национального Совета США по разведке)», увидевшем свет на рубеже 2012-2013 годов, ведущие американские аналитики констатировали, что «Китай будет представлять собой крупнейшую экономику и обгонит США незадолго до 2030 года» и что «взаимоотношения США и Китая, возможно, являются наиболее важной двухсторонней связью, которая будет определять будущее». Приблизительно в то же время тема сдерживания Китая стала одним из трендов внутренней американской политики, в частности, наиболее значимой ее части — выборов президента США. Китай же, на котором сосредоточились тяжелые взгляды политиков теряющего безоговорочное лидерство мирового гегемона, несмотря на всю восточную тонкость, должной толерантности не демонстрировал.
Уже в первый год своего пребывания на президентском посту (осенью 2013 года) Си Цзиньпин презентовал инициативу «Один пояс, один путь», реализация которой должна была увеличить логистическое, экономическое, политическое и культурное влияние Китая. При этом коммунистическое руководство КНР поставило под сомнение «святая святых» западного глобального проекта — представления об общечеловеческих ценностях и правах человека.
Одним из наиболее ярких свидетельств китайского вызова западному миру вообще и США в частности стал «Документ №9», или «Коммюнике относительно актуального состояния идеологической сферы», в котором западная ценностная модель признается направленной на угнетение незападного мира, актом сознательной интервенции Запада. Ответом на идеологическую агрессию стал проект «сердцевинных социалистических ценностных воззрений» и упомянутый ранее «Один пояс, один путь».
В это же время эксперты констатировали, что «военно-морские средства ядерного сдерживания КНР впервые за всю историю (к концу 2013 года) страны достигают уровня начальной боеготовности». Недостаточную мощь глобальных вооружений китайской армии Си Цзиньпин компенсировал визитом к обладателю второго (первого?) ядерного потенциала — Владимиру Путину. Важнейшая для восточной культуры символическая составляющая этого первого визита Си именно в Россию не осталась не замеченной мировым сообществом. Конечным на сегодня итогом демонстративной заявки КНР и РФ на изменение мирового порядка стал отход Д. Трампа от проекта Транстихоокеанского партнерства (ТТЦ) и переход к новой стратегической доктрине США, в которой Китай и Россия названы глобальными соперниками Штатов.
Драматичные события, разворачивающиеся и назревающие на мировой арене, достаточно корректно вписываются в парадигму стратегической кампании Соединенных Штатов по сдерживанию своих глобальных соперников. Одним из необходимых этапов этого действа является маргинализация России и Китая в качестве оси тех сил, которые противостоят «добру». Россия превращается в пусть и до зубов вооруженную страну-изгоя, вынужденную решать не глобальные мировые проблемы, а разбираться с собственными экономическими и политическими вызовами, значимость внешнеполитического голоса России, в том числе и в качестве союзника КНР, существенно девальвирована. Можно задаться простым вопросом: возможной была бы такая ситуация без Крыма и Донбасса? Очевидный ответ на этот риторический вопрос предполагает вопрос следующий и не столь тривиальный. Получается, что Виктор Янукович, своими действиями по разгону студенческого майдана и общей дестабилизацией ситуации сначала в Киеве, а затем и во всей Украине, запустил механизм геополитической трансформации мировой системы? Это, конечно, не вопрос о личностях, а скорее о статусе: точно ли статуса президента Украины достаточно для того, чтобы стать предтечей нового мирового порядка? Фактически перед нами две возможных интерпретации событий 2013-14 годов. Канонический, предполагающий, что Россия спровоцировала своими действиями мировое сообщество на политику санкций и обрекла себя на экономические потери и изоляцию, и второй, так сказать глобалистский, при котором произошедшее — часть политики США по сдерживанию своих стратегических соперников. При искреннем желании поверить в то, что в мировой политике правит доброе начало, сгущающийся туман над расстрелами на Майдане (расследование которых спустя скоро вот уже пять лет так и не закончено) и агрессивная трансформация американской внешней политики времен Трампа наталкивают на критические размышления.
Читайте также:
Украина — это наручники, которыми США пытаются пристегнуть к своему седлу ЕС