Наряду с уже известным и довольно понятным украинцу феноменом co-working в повседневный обиход начинает просачиваться информация о коливинге. Означает эта штука ровно то, что и ее перевод с английского«co-living» – совместное проживание, со-житие. Представляет собой проживание в специальных домах, где спальное место (комната минимальных размеров) – приватное пространство, а холл, гостиная, прачечная, ванная, кухня, библиотека или тренажерный зал … и прочие элементы жилища – предназначены для совместного использования с другими жильцами (в целом, абсолютно посторонними людьми).
Сегодня коливинг очень популярен в Нью-Йорке (проект «WeLive»), Гонконге («Mini Ocean Park Station» и Лондоне (пространство The Collective «Old Oak») из-за того, что эти города сосредотачивают, с одной стороны, предложения высокооплачиваемой работы, а с другой – концентрируют молодых, (одиноких) специалистов готовых работать по 24 часа в сутки, и не желающих тратить много времени на обустройство быта, или платить слишком высокую цену аренды. Так что спрос на места в коливинговых пространствах – очень высок. Современный человек живет в условиях, когда традиционные практики организации жизни в городе не срабатывают так эффективно, как это требуется. Отсутствие привязанностей, изменение отношения к приватности благодаря социальным сетям, открытость новым возможностям, желание делать карьеру, высокая мобильность и позднее создание семей – все более сопутствуют современному человеку. И в то же время, есть потребность быть частью какого-то комьюнити, быть в окружении единомышленников, быть частью пусть и временной «договорной» семьи – людей, живущих с тобой. Так как человек – животное социальное. Создатели зарубежных коливингов чувствуют эту потребность и пытаются привлекать жильцов именно через обещание быть в среде единомышленников. Многочисленные «философии» коливингов.
В коливинге с первого взгляда узнаются коммунальные квартиры, о которых половина жителей постсоветского пространства знает не понаслышке. И действительно, совместное проживание, которое сейчас выглядит вполне целесообразно, напоминает идеи Франсуа Фурье – французского философа, идеолога утопического социализма, на основании его учения разворачивались попытки организовывать дома-коммуны в начале ХХ века, отраженные в приемах архитектуры модернизма-конструктивизма. Прежде всего связанные с изменением отношения к домашнему быту, и планировке жилого дома. Возможно, что архитектурный модернизм Ле Корбюзье с его функциональным планированием, представлениями о строительных нормах типовых жилых районов/кварталов, человекоразмерным проектированием – Модулором и идеи «минимального дома» сыграли не последнюю роль росте в популярности сегодня коливинга.
Так или иначе конструктивистские здания начала ХХІ века сегодня также приспосабливают под нечто среднее между общежитием и элитным жильем с совместным проживанием по всему миру. Например, дома «баухаус» в Германии или здания в стиле европейского функционализма перестраивают/реставрируют и сдают в аренду, даже неблагополучные бразильские фавелы-трущобы (в Сан-Паоло и Рио-де-Жанейро) после джентрификации, спровоцированной проведением Олимпиады, становятся востребованными среди молодежи. Аналитики рынка недвижимости видят в интересе к совместному проживанию подсказки, какое жилье строить и проектировать. Вполне возможно, что через пару десятков лет «спальный» профиль современного города будет представлен сплошными «ульями», населенными коливерами.
Украинцам полезно обратить внимание на коливинг не только потому, что это современный тренд, или практики арендовать студентами вскладчину квартиры, (и злить остальных соседей), но еще и из-за появления в стране новой социальной прослойки городских жителей – ВПЛ. В социологическом исследовании 2011 года «Дом для номады» об изменении отношения мигрантов к понятию «Дом», авторы поставили вопрос о том, что если понимать Дом не как просто стены, а конструирующие его практики, эмоции и смыслы – то мигранты, беженцы, переселенцы, бездомные, путешественники … в общем все, кто лишен стабильного дома, должны воспринимать Дом как-то иначе. В результате серии интервью исследователи пришли к выводу, что в ситуации миграции «Концепция Дома как приватного пространства … перестает быть актуальной. Его приватность добровольно «взламывается», от нее отказываются с целью интеграции и экономической эффективности». Хайдеггер заключал связь человека с местом и пространством в его жилище. Потеря этой связи, изменение отношения к Дому, предъявление к месту для проживания запросов, отвечающих ситуативному образу жизни, как нельзя лучше характеризуют современного украинца-переселенца.
Для переселенцев потеря Дома – это травматическое событие, но оно ускорило изменение отношения к укорененности, к месту в нашем обществе. Опыт ВПЛ – это наглядная демонстрация, что прожить в переездах и арендах можно... главное грамотно подойти к вопросу. Вот, например, коливингом пользоваться. Поэтому в Украине он может быть востребован. Тем более, что нам доступен опыт и ресурс советской конструктивистской архитектуры и советских домов-коммун. Они, как оказалось, хорошо отвечают современному коливинговому тренду. Поэтому, вместо тотального отрицания всего советского, перспективными выглядят разумное использование и перезапуски старых зданий. Например, дом Наркомфина М. Гинзбурга, спроектированный с общими прачечной, кухней, столовой и т.д. – мог бы стать хорошим примером современного использования той части советского опыта, который и сегодня может иметь позитивный эффект.
Читайте также:
Кто из нас Айседора Дункан, или что мы отправляем на свалку?