Немцев и русских принято считать народами, «равными по модулю, но противоположными по знаку». Отсюда происходит их комплиментарность и аннигиляционность во взаимных отношениях. Наиболее доказательной иллюстрацией этой ментальной конгруэнтности, пожалуй, является формальное тождество концлагерной эмблематики сталинского и нацистского «социализма». Но здесь надо учитывать то, что развязанные Германией две мировые войны, bellum omnia kontra omnes, радикально изменили ментальный портрет ее народа.
К 1945 году немцы как нация не принадлежали к Европе. Наоборот, процесс формирования немецкой нации, начавшийся на рубеже ХVIII-XIX веков, был актом ее духовной сепарации от Европы. В это время Европа для немцев, как весьма прецизионно фиксирует ее гештальт Освальд Шпенглер, это лишь Abendland, то есть земли, лежащие к западу от Германии. Их олицетворением является Великобритания. Именно над ней зависли инфернальные сумерки истории. Европа ведет свою духовную родословную от греко-римской античности, зато корни немецких архетипов скрываются в кружеве смыслов германских саг. Даже в языковом дискурсе полное расхождение. Несмотря на то, что английский и немецкий языки входят в одну лингвистическую группу, в науке, культуре и философии английский выступает как англизированная латынь, зато немецкий неповседневный дискурс, несмотря на относительную молодость, полностью аутентичен и не склонен к заимствованиям.
Выкристаллизовавшийся на таком субстрате Немецкий Volksgeist постепенно получит черты мессианизма, имперскости, нетолерантности и агрессивности. Такому духу европейская ментальность кажется враждебной, опасной и не совместимой с ним. Поэтому вектор распространения пространства развития Deutsche Volksgeist склоняется к востоку, где ему видится духовный вакуум и родственная почва. Таким образом формируется формула "Drang nach Osten".
Первая мировая война стала большим испытанием комплиментарности цивилизационной модели Антанты, наложенная на социогеометрический ландшафт Германии в виде Веймарской республики, и немецкого Volksgeist. Эксперимент был крайне неудачным. Привлечения Германии в Европу не произошло. Отторжение атлантической цивилизационной парадигмы сопровождалось ужасной эксплозией немецкого национального духа, породило уродливый нацистский нарратив и соответствующий ему экспансионистский агрессивный дискурс. Таким образом, Германия стала не только враждебной Европе, но и объективно опасной для нее.
Актом, позволившим Германии вернуться в Европу, стала ее капитуляция во Второй мировой войне, а процессом – успешная реконструкция ее цивилизационного базиса Аденауэром.
Читайте также:
Соблазн для демократов, для либералов безумие, или о новом мировом порядке