Осенью 2018 года американская аналитическая организация «Центр стратегических и международных исследований» выпустила многостраничный отчёт, посвящённый эволюции салафитско-джихадистской угрозы, а также грядущим вызовам со стороны «Исламского государства», «Аль-Каиды» и других групп. В условиях громогласной победы над сирийскими террористами в твиттере у Дональда Трампа, такая постановка проблемы сама по себе интересна и говорит о том, что экспертное сообщество не может так быстро переориентироваться на новые вызовы, как это делает американский Президент. С другой стороны, поскольку отчёт охватывает время с 1980 по 2018 годы, его можно считать итоговым для анализа проблемы джихадистов, после чего можно будет с чистым сердцем переключиться на Китай и другие более современные угрозы США.
Отметим главные выводы этого отчёта:
1. Американские эксперты не используют полюбившийся в русскоязычных СМИ термин «исламизм» для обозначения вооружённых моджахедов. Группы, склонные к насилию, называются «салафито-джихадистами», тогда как под исламистами понимаются политические партии, предлагающие сделать исламские ценности основой политической программы. Это позволяет вывести слово «ислам» из-под удара, а вместе с тем и сотни миллионов мусульман, которые не должны нести ответственности (в том числе и имиджевой) за действия джихадистов.
2. Отмечено, что пик развития джихадистских групп пришёлся на 2016-й год. Сегодня их активность ещё высокая, но постепенно спадает в сравнении с ситуацией двухлетней давности. На сегодня салафито-джихадистов в мире почти втрое больше, чем было в сентябре 2001 года. Естественно, что больше всего бойцов-джихадистов сосредоточено в Сирии (до 70000 человек), Афганистане (до 64000), Пакистане (до 40000), Ираке (до 15000), Нигерии (до 7000) и Сомали (тоже около 7000). Всего же на сегодня насчитывается до 230000 бойцов по всему миру. Эксперты CSIS насчитали 67 крупных джихадистских групп, из которых порядка 20 непосредственно связаны с ИГ или «Аль-Каидой». Больше всего джихадистских групп находится в Южной и Центральной Азии, а Ближний Восток — лишь на втором месте. В ряде случаев удобнее говорить не об отдельных группировках, а о сетях джихадистов, которые действую сообща (ИГ, «Аль-Каида»), но есть и крупные формирования, не связанные с этими сетями («Талибан», «Ахрар аш-Шам» и другие).
3. Ожидается, что развитие технологий будет использовано джихадистами в будущем, так же как и другими группами, работающими за рамками закона. Это и дроны, и социальные сети, и Dark Web, и криптовалюты, и оружие массового поражения, и даже искусственный интеллект.
4. Главная задача американской внешней политики — помогать правительствам тех стран, где интенсивно развивается салафито-джихадизм, налаживать эффективную политическую систему, чтобы выбивать из-под ног джихадистов социальную почву. Именно слабая правительственная власть в таких странах как Ливия, а также доминирование шиитов в суннитских регионах Ирака и другие специфические проблемы на Ближнем Востоке позволяют джихадистам находить рекрутов для своих группировок.
Главный вывод отчёта — даже несмотря на то, что за последние два года активность салафито-джихадистов в мире практически не возростала, а по некоторым показателям и снижалась, бдительность терять не стоит. Развитие новых технологий позволит криминальным группировкам с джихадистской идеологией перейти от экстенсивного развития с захватом территорий к интенсивному развитию. Американское правительство (подразумевается, что и все здоровые силы в мире) должно способствовать становлению нормальных режимов в развивающихся странах, чтобы потом не пришлось воевать с джихадистами на чужой и своей территории.
Читайте также: