История войн и вооруженных конфликтов свидетельствует, что установление контроля над территорией и имуществом соперника вовсе не означает окончательной победы. Более того, чем случаи оккупации ближе к нашим дням, тем больше усилий требуется от захватчика для поддержания этого контроля. Оказалось, что с оккупацией определенной территории мир исторических смыслов ее населения не покоряется, не исчезает, а еще больше актуализируется.
Историческая память бережно хранит сведения о прежних «вольностях», порядках, о собственной культуре, которые со временем сакрализуются. Пользуясь терминологией проф. А.В. Базалука, «псипространство-жертва» отторгает чужой для нее мир мыслей агрессора и продолжает существовать в мире собственной, в частности, национальной идеи, сохраняя и обогащая ее для себя и будущих поколений. В случае потери территории «псипространство-жертва» переносит свои проявления в духовно-виртуальный мир и этот мир становится для нее так же реальным, как для «псипространства-агрессора» оккупированная территория. В мире смыслов «псипространство -жертва» не только мобилизует свой потенциал, но и направляет его на освобождение захваченной территории.
В условиях отсутствия монополии на СМИ и фактически мгновенного распространения независимой и альтернативной информации в Интернете ассимиляция ментального пространства в интересах исторических смыслов агрессора становится почти невыполнимой.
На практике это означает, что полностью победить в современной войне просто невозможно. Май 1945 был, пожалуй, последней победой в истории человечества. Все войны, которые вспыхивали во второй половине ХХ века, включая конфликты с участием сверхдержав – Соединенных Штатов Америки (Корея, Вьетнам, Ирак), Советского Союза (Афганистан) и т.д. – закончились довольно невнятным результатом. Опыт этих войн продемонстрировал миру, что самые многочисленные армии и мощная военная техника бессильны перед вооруженным народом, который борется за собственное выживание. Он переходит к партизанской тактике, к саботажу и диверсиям. При этом жертва перенимает у агрессора его нормы, установки и жизненные ориентации. С каждым годом оккупации, с каждым новым поколением псипространство-жертва совершенствуется и начинает играть по правилам агрессора, обостряя борьбу за восстановление справедливости и выводя ее с формата виртуальных проявлений в реальный мир – мир террора, насилия, войны.
Итак, когда исторические смыслы отделяются от географической территории, на которой они были сформированы и которая оккупирована противником, когда они переходят в пространство психическое, становятся имманентными и сакральными, сообщество, являющееся их носителем, можно уничтожить, но не победить. Агрессор может оккупировать чужую территорию, овладеть материальными ресурсами покоренного народа. Но пока мир исторических идей «псипространства-жертвы» будет оставаться сакраментальным, до тех пор это псипространство будет непреодолимым. Иначе говоря, не захват территории, а успешное навязывание собственной картины социального мира, собственной системы ценностей – вот в че кроется победа в современных войнах.
Этот простой вывод обусловил необходимость корректировки взглядов на цель завоевания и включения в экспансионистские планы империи мероприятий по изменению ментального пространства покоренных народов. Это означает, что чисто военные методы проведения внешней политики должны сопровождаться соответствующими невоенными – информационными, пропагандистскими, воспитательными приемами. Именно на выполнение этих задач и направлен комплекс мер, который обобщенно называют «гибридной войной». С другой стороны, это означает, что Украину нельзя победить до тех пор, пока существует ее ценностно-смысловое ядро.
Читайте также:
Чем закончатся эксперименты с исторической памятью
Неестественный отбор: как разделяют народы и государства в XXI веке