https://vesti.ua/politika/obshhestvennaya-ekspertiza-11-sentyabrya-2001-20-let-spustya
Утром 11 сентября 2001 года 19 исламских террористов захватили в США четыре пассажирских авиалайнера. В каждой группе был как минимум один человек, имевший навыки управления подобными самолетами. Исламисты направили лайнеры в башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и в здание Пентагона — штаб-квартиру Министерства обороны США (Вашингтон). В башнях-близнецах вспыхнул пожар, в результате которого они обрушились. Общее число жертв терактов составило небывалую цифру — 2977 человек. Тогдашний президент США Джордж Буш-младший в обращении к нации объявил о начале "нового крестового похода". Началась эра борьбы с глобальным терроризмом, Соединенные Штаты вторглись в Афганистан и Ирак, Бен Ладен и Саддам Хусейн были убиты. Позднее масштабные теракты прокатились по Европе, началась эра "цветных революций", были развязаны войны в Ливии и Сирии. Сегодня, спустя 20 лет, когда США покинули Афганистан, пришло время оглянуться назад и спросить себя — правильно ли мы поняли то, что произошло 11 сентября 2001 года, нужны ли были трагедии и миллионные жертвы, которые связаны с реакцией на теракты, и каких изменений ждать на геополитической карте мира?
1. Что на самом деле произошло 20 лет назад? Насколько адекватной представляется сегодня реакция США?
Денис Кирюхин, кандидат философских наук, научный сотрудник Института философии имени Г.С. Сковороды НАН Украины, эксперт по международным вопросам Киевского центра политических исследований и конфликтологии:
11 сентября 2001 года фактически начался XXI век. Окончился период противостояния глобальных государств предыдущего века, период, когда главными игроками на международной арене были национальные суверенные государства и их союзы. 11 сентября возник новый феномен, которого не было никогда до этого в истории человечества — то, что сегодня мы называем "глобальным терроризмом". В принципе, террористы до сих пор сражались локально, a Бен Ладен определил в качестве цели Запад — как цивилизацию либерально-демократическую, и в его интерпретации — "бездуховную", и, соответственно, за установление истинного ислама так, как его понимают радикальные исламисты. Это означает революцию внутри самого исламского движения. Впервые в этом отношении "Аль-Каида" выступила в качестве глобального, нового игрока на международной арене. Это кардинально повлияло на то, какой жизнью мы живем сегодня.
Вокруг реакции США идут споры. В том числе внутри самих США. Но мы должны принимать во внимание, что надо разделять две реакции. С одной стороны, вооруженные действия против "Талибана" и Афганистана в целом, и подчеркнем, что эти действия США были поддержаны международным сообществом — это не была личная их авантюра, ее поддержали на уровне ООН. А с другой — в отношении Ирака такой поддержки не было, и тут альянс союзников не был столь же широким, как во времена начала кампании против режима талибов в Афганистане.
Виктор Щербина, доктор социологических наук, профессор, замруководителя Стратегической группы "София":
Реакция Штатов абсолютно адекватна в том плане, что 20 лет назад они формализовали и институционально закрепили свою роль гегемона в том мире, который сложился после 90-х годов. Когда Советский Союз распался, двухполюсного мира не стало — и остались Штаты и остальной мир, который не находился под их влиянием. Собственно, эта реакция на теракт завершила процесс выстраивания Штатов в качестве действенного центра монополярного мира. Они показали, что могут создавать условия, при которых будут применять силу, исходя из внутренних процессов и убеждений.
Борис Парахонский, доктор философских наук, профессор, эксперт по международной безопасности, эксперт Национального института стратегических исследований при президенте Украины:
Произошел террористический акт. А реакция США могла ли быть иной? Обвинения в терроризме, введение в действие ст. 5 Устава НАТО, начало операции в Афганистане против "Аль-Каиды" — они поступили так, как и должны были. Да, это чрезвычайные меры. Да, усилили меры безопасности везде, особенно в аэропортах. И, на мой взгляд, это достаточная и вполне адекватная реакция.
Руслан Бортник, политолог, глава Украинского института анализа и менеджмента политики:
20 лет назад, по большому счету, США, которые стали государством-гегемоном в мире, столкнулись с противником в лице разного рода радикальных исламистских течений и движений, для которых США стали воплощением западных, либеральных, глобалистских ценностей. И теракты как раз были попыткой традиционного, консервативного мира в лице исламских радикалов остановить эту поступь либеральной глобализации, целью которой было сделать США всюду, куда они смогли бы дотянуться. Но не в плане стандартов, конечно. В плане порядков.
Лидерам же США 20 лет назад показалось, что проблема глобального терроризма дает им карт-бланш для усиления своего влияния в мире, для вмешательства в те зоны, где доминируют консервативные, религиозные режимы. Для усиления той же глобализации, трансформации мира по лекалам Запада. Именно с этим связаны все операции, проведенные США повсюду в мире с 2001 года. И все это закончилось идеологическим поражением США. Не политическим, не военным и, тем более, не экономическим — сегодня в военном или экономическом плане Штаты даже сильнее, чем было государство в 2001 году. А именно поражением в плане идеологии. И традиционное общество, будь то афганское или иракское, оказалось сильнее наносных либеральных ценностей, которые США продвигали по всему миру.
Идеологическое поражение США в их проекте глобализации будет иметь свой глобальный и всеохватывающий эффект в виде фрагментации мира, усиления глобальной конкуренции, усиления роли других государств вроде Китая, России, Турции, многих других. По большому счету, этот 20-летний период знаменовал вершину американской либеральной цивилизации — и начало ее упадка.
2. Каким образом теракты сказались на Европе вообще и Украине в частности?
Денис Кирюхин:
Отход от идеи многосторонности в международных отношениях и акцент на единоличном решении проблем стали одной из главных ошибок США, что были совершены за 20 лет борьбы с международным терроризмом. Когда мы говорили, что силовые органы решили определенные задачи за 20 лет, то надо признать, что и террористы достигли определенных успехов. Они испугали. И этот перепуг существует до сих пор. Результатом этого стало то, что общество признало в большинстве своем и по умолчанию существенное ограничение большинства прав и свобод, которое началось после 2001 года — под эгидой борьбы с террором. Т.н. "Patriotic Act" в США и в других странах, в т. ч. в Украине. Теперь без санкций суда можно прослушивать, подсматривать, следить. Государство получило колоссальные полномочия в лице своих спецслужб. Это было бы невозможным, если бы люди не испугались. Страх стал тем фактором, что сегодня угрожает даже системе демократии на Западе через систему усугубления силовых структур. Факт остается фактом: прослушивание, просматривание личной почты, контроль мобильных телефонов, досмотры, слежка, что идет повсеместно — эта тенденция еще сохраняется.
Виктор Щербина:
Мы почувствовали их — если не сразу, то с ходом времени. Простой пример: изменение логистики передвижений по миру. Жесткие процедуры безопасности, которые мы проходим в аэропорту, — прямое следствие тех терактов. Мир стал менее доступным и более подконтрольным — просто в быту. Нотка присутствия опасности на повседневном уровне ощущается, и представление о мирном мире, которое господствовало с конца 80-х, — ушло. В то время война и опасность ушли на задний план. Фукуяма говорил — история закончилась, "войн не будет", а все, что связано с конфликтами, — это случайность и отклонение. А после терактов ситуация изменила характер повседневности, в т. ч. для Европы — началась новая история. Тот же Фукуяма позже признал, что "история продолжается".
Второй момент связан с изменением и ростом статуса силовиков, спецслужб. Если до этого поднимали вопросы: "зачем существует НАТО?" и как относиться к практикам силовиков — от цензуры до силового принуждения, нужно это или нет, — то после 11 сентября оказалось, что это нужно и надо развивать. И мы оказались в мире, в котором стало больше полицейского контроля и страха.
Борис Парахонский:
Следом за терактами в США теракты начали совершаться и в странах Европы — европейцы также вполне почувствовали на себе угрозу для своей безопасности. И мы, как часть Европы, также — пусть и не так сильно, но почувствовали. В течение 20 лет ощущалось определенное давление со стороны радикальных фундаменталистских мусульманских течений. И попытки сделать ближневосточные, арабские страны более демократическими, подстегнув там процесс преобразований, добившись европеизации, — застопорились. Их сообщества оказались неподготовленными к тем ценностям, которые исповедует Запад. И оказалось, что ислам в целом слабо воспринимает демократические процессы — как только устанавливаются принципы европейской демократии — начинаются негативные процессы: коррупция, злоупотребление властью. А держат людей в узде только исламские ценности, так же, как триста и пятьсот лет назад.
Руслан Бортник:
Эта реакция на теракт со стороны США предусматривала ускорение, интенсификацию либеральной глобализации. США подумали, поверили, что это — обоснование для чудесного шанса вмешаться во внутренние дела других стран. Украину после этого ждало три майдана, один из них — акции "Украина без Кучмы" — не был реализован. Ждало усиление влияния западных партнеров. И США, и Запад в целом активно вмешивались в политические процессы на Ближнем Востоке, в Азии, в Латинской Америке, в Восточной Европе. Не только ведь в Украин, но и Грузии, и Молдове. Теракты 2001 года ускорили попытки западных элит провести либеральную глобализацию. Им подумалось, что это чудесный шанс, ведь общества начали поддерживать этот процесс, — шанс побороть консервативное, традиционное общество. Создав, пусть и не "глобальное общество благополучия", но глобальный рынок.
3. Чего ждать в свете окончания войны в Афганистане от современного геополитического противостояния (в т. ч. Украине)?
Денис Кирюхин:
Проблема Афганистана вышла на иной уровень, но точка пока не поставлена. Противостояние продолжается — просто будет принимать немного другие формы. Для США угрозу представляет не сам "Талибан", а то, что он может стать основой для формирования таких террористических группировок, как "Аль-Каида". А что касается Украины — и это, кстати, показал визит Зеленского в США: после того как СМИ по всему миру показали кадры с самолетами в аэропорту Кабула, США было важно продемонстрировать, что союзнические обязательства для них важны. Что союзники — не пустой звук. Что никто никого не "сдает".
Виктор Щербина:
Самое первое и непосредственное — это перезагрузка отношений на Европейском континенте, связанная с тем, что Америка перестала быть в военно-политическом смысле "мировым полицейским". Нам нужно будет вырабатывать новые формы отношения по поводу безопасности, того, как ее сформировать без влияния этого "Вашингтонского обкома". Видим встречу, что прошла между Меркель и Байденом — у нас некоторые уже комментируют, что непосредственным "оператором" новой европейской системы отношений будет Германия. В принципе, неопределенности на сегодня больше. Мы не перешли от ситуации, когда США были глобальным центром, к новой ситуации, а находимся в состоянии транзита. Политическая осень сегодня с выборами в России, в Германии, потом — со встречей "Большой двадцатки" завершится в оформление новой структуры взаимоотношений.
Борис Парахонский:
Геополитически имеем новое усиление исламского фундаментализма и радикальных настроений. Это вселяет надежды у сторонников "Аль-Каиды", "Исламского государства". Но поймите: это в близкой перспективе может держаться. Но эти сообщества не настроены на развитие. Они — это прошлое, консервация. Это антиглобализм в чистом виде, направленный в противоположном от поступи мировой цивилизации направлении.
А что касается Украины, тут можно ждать определенного ослабления внимания к нам со стороны РФ. Дело в том, что талибы будут стремиться распространять свои идеи, проводить экспансию в Центральную Азию — Таджикистан, Узбекистан. Это зона интересов, в том числе, РФ. Соответственно, отвлечет часть ее ресурсов на решение этих вопросов. Также в процессы, происходящие там, более интенсивно включится Китай — попробует усилить свои влияния. Однако исламский радикализм несет угрозу и самой Поднебесной, в частности, приграничным исламизированным ее районам. Это сложный клубок противоречий, где одно накладывается на другое. Весь в целом он создает угрозы для глобальной системы безопасности.
Руслан Бортник:
Думаю, в США возрождается старая доктрина Никсона. Она предусматривает, что теперь США не будут прямо воевать или участвовать в политических процессах во многих странах мира. США будут работать через союзников. Обама в свое время художественно интерпретировал такое поведение как "лидерство США с задней линии". Это означает, что США будут работать через своих союзников в тех или иных регионах — поддерживая их экономически, политически, в военном плане, гарантируя ядерную безопасность. А вероятность непосредственного, прямого влияния США во многих процессах критически снизится.
Это значит, что и в нашем регионе присутствие США будет значительно ниже. Но могут активно работать их союзники, будь то Германия, Англия или Польша, — в зависимости от того, на кого будут сделаны ставки со стороны США. Это означает более опосредованное влияние, усиление конкуренции даже между союзниками, ослабление присутствия США в целом. Украина же союзником США пока не становится — для этого нужно пользоваться доверием у американских элит и для этого нужно иметь силу или историю успеха. Ни первого, ни второго или чего-то третьего у нас сегодня нет.
Заключение Общественной экспертизы
Мнение экспертов можно обобщить следующим образом: 11 сентября 2001 года Соединенные Штаты Америки начали строить тот глобальный мировой порядок, который могли себе позволить как победители в холодной войне. Руководству США показалось, что предсказанный теоретиками "конец истории" настал и на пути к абсолютной мировой гегемонии осталось сделать один шаг — победить мировой терроризм. Чудовищные теракты 11 сентября дали Штатам и небывалый карт-бланш: они позволили себе проигнорировать мнение союзников и Совета Безопасности ООН и начать широкомасштабную войну на Ближнем Востоке. В итоге США смогли казнить персонифицированных "глобальных террористов" — Усаму бен Ладена и Саддама Хусейна, установить контроль над месторождениями нефти в Ливии, Ираке и Сирии, а также привести к власти лояльные Вашингтону режимы в Восточной Европе и Азии. Однако в целом, эксперты считают, что США понесли глобальное идеологическое поражение и были вынуждены отказаться от роли мирового жандарма. Играя в глобального гегемона, они, сами того не желая, превратили Китай и Россию в сверхдержавы, а также усилили региональное влияние таких стран, как Турция и Иран. Эпоха монополярного мира завершилась в конце лета 2021 года вместе с выводом американских войск из Афганистана, и мировому сообществу придется приспосабливаться к новым реалиям. В том числе и Украине.
Читайте также:
20 лет терактам в США, «Северный поток-2» достроен: Топ-5 событий недели